Бесконечный спуск

Нам давят подлокотники, нас душат подголовники.

Все хроники-карбольники, сердечники и желчники,

С запорами в кишечнике, с хандрою в позвоночнике.

Сначала гипертоники, ан глядь уж – предынсультники!

Ни битники, ни гопники не вышли на субботники.

А мы сморкались в ватники, ворочая булыжники…

Мы строили коровники. Мы запускали спутники.

Былинные целинники и знатные ударники.

Но съели наши полдники политпросветработники,

Мандатники, купонники и всякие талонники,

Пособники подельников, сподручники приспешников.

Паскудники и шкурники, по сути – соучастники.

Но мы-то не дальтоники, мы видим где изменники,

Чмыри белобилетники, хмыри пятоколонники.

Все сплошь шестидесятники они, низкопоклонники,

Теперь правозащитники и первокатегорники!

Получите на пряники, небожьи вы угодники!

Потомки их хамонники, уродцы, пармезанники,

Народные избранники-то —

в бордосском винограднике!

Массовики-затейники, баловники-проказники,

Античные любовники, короче – мужеложники.

Пришейте пересмешника, поющие в терновнике!

Вдрабадан загуляла империя зла,

И пустой мошной затрясла…

Ты гляди, опечатаны двери парткомов!

Мы уже не припомним, кто мы…

Загудела империя, сбросив хомут,

Опрокинулась в омут смут.

Оказалось, хомут тот еще не хомут.

А теперь тебе холку намнут!..

Была когда-то нация

Топориков-косариков,

Урядников, исправников,

Отцов-полуполковников.

Пришла цивилизация

Хануриков-бухариков,

Торчков и перехмурников,

Балдежников, халтурников.

Не зеркало, а порча!

В нем некто, рожу корча,

Кривит твои черты…

Но это же не ты!..

Но это же не ты…

III.

А мы многостаночники, механики, слесарники.

За съем любых наручников – с полтинника до стольника.

Могем мы и напильником. Могем мы и паяльником,

Горячим кипятильником и утюгом-чугунником…

Кто с роду в беспризорниках —

под старость в подзаборниках.

По вторникам в бомжатниках,

по пятницам в клоповниках,

В субботу в обезьяннике, на волю к понедельнику.

Колодникам-кандальникам куда б склонить скворечники!..

Податься разве в клинику, пусть пишут в шизофреники!

Там звякают половники, там завывают чайники.

Там ситники-крупенники, вареники и драники.

Медбратья собутыльники сыграют на гармонике.

Житуха как в хотельнике. Не то что здесь, в гадюшнике…

Ремиссия, подстрижники! Амнистия, мокрушники!

Бойцы перворазрядники и даже кмс-ники.

Пошла борьба титаников, впервые без намордников —

Как лай в зверопитомнике, как секс на подоконнике.

Кто с детства был тихушником,

стал шептуном-наушником.

Ударить набалдашником и покатать в багажнике.

Опять подводят смежники. Оттаяли подснежники.

Пошарили в отстойниках – достали двух покойников.

Эх, рэперы-егэшники, пустышки-википедники,

Братва сптушники, не то что вы, позорники.

Слетят у вас подшипники. Ну хватит, показушники!

Грядет пора опричников, народных проповедников.

Так говорят источники. Так прорекли затворники…

Секретные сотрудники следят из муравейников.

Один звонок с мобильника – они скатали спальники,

Свернули свои пыльники, без суеты и паники

Сменили свои треники, убрали накомарники, —

Почапали в Хамовники докладывать начальнику…

Вдрабадан загуляла империя зла,

И веригами затрясла…

Возрыдал под рубахой двуглавый орел,

Что померкнул его ореол…

Чтобы немощь возреяла сверх естества,

Ты творишь надо мной сей суд,

Посылая Свои огневые слова

В этот явно нечистый сосуд!..

Два Рима, братцы, пали, но

Наш третий-то останется,

Хотя он спотыкается,

Но снова подымается…

И пусть он дурью мается,

Не так уж зла империя.

Наш Рим доковыляет сам

До Божьего преддверия…

Нельзя нам успокоиться.

Без нас тут все накроется.

Спаси, Святая Троица!

А так, глядишь, устроится…

Нельзя нам успокоиться…

Поэт скачет в вечность на трёх конях Тимур Зульфикаров

Мы в отличие от более древних народов потеряли инстинкт восхищения, мы перестали восхищаться друг другом. А зря… Это так важно особенно в наше слепо-глухо-немое время.

Я хочу сказать несколько слов о Виталии Аверьянове. Прежде всего, это выдающийся поэт. Из этого ледника вытекают и другие реки: то, что он замечательный бард и музыкант, выдающийся философ, политолог, провидец. Это человек Ренессанса. И я счастлив, что в мою одинокую далекую горную старость Господь послал такого вестника, такого гонца Русского Возрождения.

Наши критики утонули в океане графомании и пишут о разных литоборотнях, газетных ребусниках, нобелевских репортёрах, псевдопророках и лжемудрецах…

Ницше сказал, что XX век будет веком лицедеев… И вот лицедейство, как тля, охватило и власть, и экономику, и политику… И, конечно же, падкую на ложь и блуд культуру…

Вместо того, чтобы писать об истинных творцах, например, о Личутине, Зиновьеве, Стрижёве, Киме, Галактионовой, Карпове, Отрошенко, Ерёмине, Смертиной, — пишут бесконечные и бессмысленные литературные серпантины о Пелевине, Сорокине, Акунине, Быкове, Улицкой…

О, Боже!.. Несть им числа — этим прытким журналистам, объявившим себя писателями… Вместо живых божьих талантов нам представляют литературных роботов, но, естественно, весьма агрессивных… Я бы даже назвал их литературными террористами… Браконьерами, мародёрами в беззащитном, увы, Заповеднике Русской Культуры…