Без зла

Уже через час после окончания встречаюсь со Светланой и выясняется, что её племянница, десятилетняя девочка, по детской своей наивности и незнанию политической обстановки бросила свою яркую торбочку на тротуаре и пристроилась к хору попеть, спохватилась, уже когда полиция заинтересовалась этим рюкзачком.

«Кроваво-режимный полицай», увидев бегущую к рюкзачку девочку, перехватил её и закрыл своим телом (кто знал, что там только термокружка с чаем для сугрева). Потом «невоспитанные» стражи порядка без применения насилия поговорили с девочкой, с её мамой и тётей, пожурили всех, погрозили пальчиком (а надо было по сценарию дубинкой, конечно) и отпустили, не нанеся никому оскорблений и тяжких телесных повреждений. Даже в участок не забрали. А надо было.

Неугасимая лампада

История эта приключилась с моим приятелем году эдак в 1986, тогда, когда для многих деревья ещё были большими, святыни церковные разрушенными, а архиереи запросто перемещались на авто модели «РАФ» и катерах «Москва», покупая билеты в общей кассе, без предоставления ВИП-мест.

Неподалёку от одного старинного городка, стоящего на берегу великой русской реки, на одном из больших островов, сохранились развалины некогда огромного и очень почитаемого монастыря, где в, стародавние времена хранилось много православных святынь и куда лет двести не зарастала паломническая тропа.

Монастырь, конечно же, разорили, святыни растащили, кресты сорвали, — дело обычное для двадцатого века. А остров приспособили для детского отдыха и понастроили на нём пионерлагерей да дач для детсадовцев. Юные ленинцы в перерывах между спартакиадами и конкурсами художественной самодеятельности попеременно с вожатыми украшали монастырские развалины наскальными росписями и распивали томными летними вечерами портвейн, скрываясь в останках некогда огромной обители от лагерного начальства. Но не только пионеры и низшее комсомольское звено посещали поруганную обитель. Церковный люд, пусть и яростно гонимый в то время, святынь своих не забывал и по возможности чтил. Раз в году местный архиерей, переодеваясь в штатское, с небольшим отрядом верующих советских граждан и старушек отправлялся послужить молебен и панихиду по невинно убиенным во время гонений насельникам и священноначалию, и пройтись вокруг монастыря крестным ходом.

В год описываемых событий в эту епархию приехала откуда-то из больших святых мест неугасимая лампада. Лампада эта хранилась в единственном городском кафедральном соборе и, отправляясь в паломничество, лампаду архиерей благословил взять с собой на остров, чтобы от души перед ней помолиться. Архиерейскими иподиаконами (а попросту — помощники) в то время служили два моих тогда ещё молодых и ясных приятеля, которые и поведали мне эту развесёлую историю.

Ранним июньским утром на причале собралась приличная компания очень странных людей. Ничто, конечно, не выдавало тайных паломников, ловко замаскировавшихся под завсегдатаев грушинского фестиваля. Ни богатая, исключительного серебряного оттенка архиерейская борода, скромно заправленная под борта куцего пиджачка, ни хоругвии, обернутые в простыни, ни огромная жестяная банка, внутри которой теплилась неугасимая лампада, ни платочки на головах приезжих столичных дам и бабусь, ни здоровенный, чёрного дерматина чемодан с архиерейским облачением, ни даже огромное напрестольное Евангелие, для конспирации завёрнутое в шерстяной цветастый платок. А уж юродивая Танюша в вечном венке из бумажных цветов и с огромным сидором, из которого торчали пудовые свечи, Танюшей же и изготовленные в домашних условиях из свечных огарков, и подавно ни в ком не возбуждали подозрений. Едут люди отдыхать с чемоданом шашлыков, что тут такого, в самом деле. Но то ли оперуполномоченный по делам религии в эти дни отдыхал в Коктебеле, то ли просто закрыл глаза на это уже ежегодное паломничество, странников никто не тронул, и они первой «Ракетой» отбыли к месту назначения.

Прибыв на милые их сердцу руины, паломнички первым делом убрали за пионерами всё то, что после пионеров остается, и принялись совершать свои «божественные» дела. И так хорошо и спокойно послужили, что любо-дорого. И молебен, и панихида, и крестный ход под благодатным летним солнышком, и нарядная юродивая Танюша, возжегшая по всему пути следования странников свои кривенькие свечки, — всё очень способствовало прекрасному молитвенному настроению. Помолившись от души, потрапезничав походной колбаской и хлебушком, тихие странники, сопровождаемые из-за каждого куста пытливыми пионерскими взглядами, пустились в обратный путь.