Без зла

Вся коммуналка, включая Вассу Прокопьевну, как один встала на защиту «ни в чем неповинного Володьки». Дядь Гриша в орденах и медалях, жена его Ираида, сестры-«смолянки» в буклях и камеях, Васса и даже тихая библиотекарь Ольга (тайная любовь участкового!) собрались и пошли громить отделение милиции во имя справедливости.

Что там было! О-о-о... Отбили папеньку. Клавдию чуть не упекли за клевету, а Василий чуть не добил её, как только был выписан из челюстно-лицевой хирургии, и Клавдию, опять же, спасли соседи. Но простили ей этот проступок нескоро. Но простили.

Так и жили.

Взял красавицу — так уж терпи

Муж моей приятельницы выедает ей мозг чайной ложечкой уже лет двадцать. Сколько их помню, супружница никогда не дотягивала до идеала. То недостаточно худа, то недостаточно блондиниста-брюнетиста, то котлеты не пышны нужной пышностью, то дети не той воспитанности получились, на которую мужчина-добытчик (а он реальный добытчик, не придерёшься) рассчитывал. Тянет её, тянет до совершенства, но как только она поднажмёт в каком-то очередном пункте, как тут же обнаруживается новое несоответствие, и опять «снова да ладом».

Их обоих это вполне устраивает, не осуждения ради завела я этот разговор, просто после очередной беседы с бесконечно совершенствующейся подругой навеяло-вспомнилось.

Ещё одна наша приятельница — Татьяна — в очереди за красотой простояла вхолостую. Две косых сажени в плечах, рост метр восемьдесят, нога «как под хорошим старцем», сорок третьего размера, на голове лебединый пух, кое-как превращаемый в подобие прически с помощью «химии» и пергидроля, и расходящееся косоглазие, особенно заметное, когда Танюшка опрокидывает «два по двести» (а меньше при её конфигурациях просто смысла нет употреблять).

Если вы вдруг подумали, что Татьяна со своим на бором «прелестей» живёт в гордом одиночестве — ошибаетесь. У неё отличный муж-красавец и добряк, обожающий свою Танюшку до умопомрачения. Ничто его в любимой женщине не смущает, кроме одного. Муж не пьёт вовсе и никогда не пил, вот такой странный человек. А Танюшка, напротив, горазда раз в неделю, строго по пятницам, «намахнуть, чтобы не стать психической» (работа у неё и опасна, и трудна). И не всегда получается «два по двести». В зависимости от ситуации на опасной работе бывает и по три раза по двести, а то и по четыре. Но домой всегда на своих ногах. Там любимый супруг с умытыми и причёсанными детьми жену поджидает.

Татьяна заносит своё тело пловца-олимпийца в дом, на пороге её встречает супруг. Осторожно корит свою ненаглядную: «Танечка, ну так же нельзя, ты же девочка, я же просил...» На что Татьяна презрительно фыркает и с великосветской интонацией, слегка порыкивая, произносит: «Знаешь что, раз взял красавицу, так уж терпи!»

Берите на вооружение, девушки. Убедить мужчину можно в чём угодно, при одном условии, если он вас любит...

Баб Шура

О, дошли и до моей обители слухи о том, как надо быть да жить, если тебе сорок с хвостом. Да сколько же у людей может быть проблем! Горячо сочувствую, от всей души. Там лицо поплыло, там брови с брылями до колен спустились, и колени со страху тоже провисли. Это же ад, а не жизнь, бабоньки! Рыдаю вместе с вами.

Подошла к зеркалу, придирчиво осмотрела брыли с носогубами, ногой решительно задвинула весы куда подальше... Всё, что надо, висит, что не надо, стоит (ус недощипанный, выхватила его тут же, конечно). Но в целом-то, в целом — бабонька хоть куда. Хоть вагоны разгружать, хоть борща наварить человек на триста, что ещё надо-то?

А, точно, счастья-то, любви-то неземной на данный момент нету, в этом же весь цимес, а я и забыла, но и это дело поправимое. Тут ведь что главное — чтоб мозги не обвисли на пару с брылями, сердце чтоб не просело от забот внешних, душа патиной не покрылась (да, штампы, но потому и работают), иначе и правда — хана.

И вспомнила я свою баб Шуру, двоюродная бабка моя. Имела головокружительный роман в 82 года, со свадьбой, переездом в соседнее село и последующими похоронами молодого мужа (на десять лет её был моложе сокол ясный).

Познакомились в романтической обстановке — в очереди на анализы. То ли на сахар, то ли на био химию, не помню. Баб Шура помнит. И он её там, значит, «приглядел» (со слов потерпевшей). И начал «ходить». А ходить надо было из соседней деревни, на минуточку, — двадцать километров. А автобус ходит по магическому расписанию, которое ведомо только архангелам и ангелам, не человекам.

Старший сын «жениха» два месяца в режиме нон-стоп возил влюблённого отца своего семидесяти двух лет на «свиданки». Потом уж не выдержал «расходов» и поставил вопрос ребром: «Ты, батя, или женись, или уже не морочь Александре Ефремовне голову!» (И бензин не дармовой!)