Без зла

Версия вторая. Для интеллектуалов. Демонстрация в Нью-Йорке была приурочена к еврейскому празднику Пурим. Там, в качестве главной героини тоже задействована женщина по имени Эсфирь. По мнению «дипломированных теологов» тоже женщина, крайне падшая, и вообще, еврейка, что усугубляет её вину перед обществом.

Версия третья. Государственным, на территории России, этот праздник учредили «проклятые коммуняки», которые от тех многострадальных проституток и евреев не отличаются ничем, а возможно, даже ещё более опасны для современных христиан.

Это основные версии. Есть ещё множество других, производных от этих трёх, но не менее, а, может быть, и более цветистые, но суть понятна.

И вот представьте, праздник (независимо оттого, как ты к нему относишься), врывается в твою жизнь. Цветочные базары по всему городу, мужички в метро с тюльпанами и икебанами, девушки и женщины, возвращающиеся с корпоративов в пайеточных платьицах. А ты в этот праздник наполняешься «новыми знаниями» об этом ведьминском шабаше и без малейшей надежды на получение даже пластмассового цветочка с кладбищенского венка «от соратников». Это боль. Многолетняя и неизбежная, как ревматоидный полиартрит.

Вчера, после службы я реально просчитывала пути отступления с хоров, чтобы не наткнуться на очередного «просветителя». Но, как говаривает моя маманечка: «Не тут-то было!» Сугубое просвещение неразумных христианок — вот она задача современного православного мужчины.

Пятеро! Одновременно, в очередной раз рассказали мне про проституток, Пурим и коммуняк. Я, со свойственным мне врачебным терпением, всех выслушала. Посочувствовала. Потом задала один вопрос, на который надеюсь получить ответ после Пасхи.

Дорогие мои мужчины! В нашей самой более лучшей и прекраснейшей церковной традиции есть даже не день, а целая неделя, где прославляется женщина. И эта неделя называется Неделя Жен Мироносиц. Помните этих женщин (кстати, одна из них — бывшая жрица продажной любви, для знатоков), смело, в отличие от мужчин-апостолов, пришедших забрать тело своего Учителя, чтобы достойно приготовить его к погребению? И они, эти женщины первые получили свидетельство о Воскресении. Чувствуете роль Прекрасной дамы в нашем религиозном пространстве? Это не какая-то демонстрация столетней давности.

Так вот, за всю мою непростую церковную карьеру ни разу, ни разу (!) никто не подарил мне ни цветочка, ни шоколадки в этот прекрасный праздник православных женщин. Как будто его и нет. А вот про Пурим и коммуняк я обязана выслушивать ежегодно. В связи с чем имею право сказать: «Дорогие мои мужчины, не надо мне роз-мимоз и шашлыков с баней, дайте только покой моему мозгу и оставьте свой просветительский дар для домашнего использования!»

Своих боевых подруг, реальных и виртуальных, поздравляю с Международным женским днем. Желаю только одного — иметь рядом по-настоящему здравомыслящих и щедрых мужчин, не гнушающихся дарить фиалки даме независимо от своих энциклопедических познаний и в праздники, и в будни, и вообще, просто так.

Иммунитет

В воскресенье, перед венчаниями, один добрый батюшка, проходя мимо клироса, заметил всё тех же клирошан, которые пели раннюю, позднюю, молебен... А теперь ещё сидят и ждут начало таинства Венчания. Умилившись, жалостливый отче обратился к певчим со словами:

— Какие же вы подвижники! Столько времени в храме Божьем проводите, всё поёте, да молитесь! Вы же, наверное, святыми стали!

Сопрано, поправив платочек, отвечает:

— Да всё нормально, батюшка, у нас к святости иммунитет.

Регентское

Я провожу спевку. Сама молода до невозможности, хор мой тоже молод, все в возрасте от 19 до 35, причём это не какой-то там дохлый квартетик, коими сейчас полны все храмы в целях экономии, а приличный такой состав в 18 человек.

Все студенты барнаульских музыкальных колледжей, училищ и института. Хорошие все. Голосистые, читающие с листа, тембры, кантилена, все дела. Хороший коллектив был, душевный. Но, как и водится в творческих коллективах, была одна беда — опаздывали все безбожно. А служба — это не концерт в Доме музыки. Это там можно концерт, который назначен на 19.00, начать в 19.15 или даже в 19.25. Богослужение — дело серьёзное, ждать никто никого не будет. Сказано из алтаря: «Благословен Бог наш всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь», — будь добр ответить всем составом: «Аминь!» Уж как я ни пела этот «аминь». И одна, и в двио, и в трио, все умудрялись опоздать, кто на десять, а кто и на двадцать минут, за что получали от меня по шее безбожно. Толку — ноль, естественно.

Возвратимся в дом причта, на ту судьбоносную спевку, которая была назначена на 17.00. (Да... Нам тогда оплачивали репетиции. В каком раю я жила, окаянная!) Само собой, все собрались в 17.30. А я-то, ответственная, я-то пришла в 16.30. Пенюсь уже от злости. Наливаюсь злобой. И полчаса я просто ору во второй октаве на тему, какие все бессовестные, безответственные, ненавидящие Мать Святую Церковь и меня, скорбную регентшу.