БЕЗЫМЯННЫЙ ЗВЕРЬ

Земле же было спущено иное наставленье: пока не испарится влага до обнаженья тверди, там властвовать должна земная БИОСФЕРА как регулятор численности первобытных тварей на изначально зарожденческом этапе. В конце его на тверди возникнет Некто, на двух ногах, шлифованный чистилищем мутаций. Тогда в придачу к БИОСФЕРЕ появится и НООСФЕРА – наставник, жесткий попечитель двуногих стад.

А дальше будет видно.

***

В бездонно-черной, лютой, необъятной стуже ОН выцелил планетку. ОН не спешил, смакуя возвращенье к однажды сотворенному изделью.

Упругий стержень ЕГО мысли, рассеивая фликер-шум по торсионным скрученным полям галактик, лизнул нацеленным протуберанцем когда-то сотворенный с помощью Мардука цветастый ныне шар.

Он укрупнялся, рос под «телескопом» сверхвниманья, облитый трепетной глазурью красок. Цвета пульсировали, переливались. Втекала в пурпур зелень, та накалялась синевой, затем, поблекнув, истончалась в синеву.

Все это игрище казалось беззащитно хрупким на фоне бездны-тьмы, пронизанной алмазной пылью. Но так казалось: жар магмы, испаряя океаны, насытил атмосферу КI парным озоном. И этот безупречный кокон надежно отражал мертвящий натиск бездны.

Итак, что там, под атмосферой?

Раздвинув облака нетерпеливо, ОН ощутил прилив редчайшей теплоты:

внизу

кишела

жизнь!

На новорожденной малютке бурлили прожорливо-вертлявые армады: орда хвостатых, перепончатых, зубастых дробила кости, рвала, заглатывала мясо, лихо размножалась. И океан уж был не океан, а переполненное тварями корыто.

Но вот возник исход из океана.

Поперла, пучеглазо озираясь, из воды на твердь несчетная, прожорливая рать. Хрипя, отрыгивая воду, отхаркивая на песок ошметки жабр, полезла в перегной рыть лежбища, пещеры, взбиралась на деревья. Оттуда, растопырив крыльев перепонки, карабкалась под тучи, чтобы, пикируя к земле с зубастой пастью, вцепиться в изобильные мяса, нажраться. Напировав-шись – спариться.

Налюбовавшись всласть хаосом размноженья, Создатель озаботился законом: соблюдены ль пределы биомассы в соотношении с земным масштабом? Сложивши триллионы сумм из мяса и костей, зубов, рогов и шерсти в трех стихиях, ОН зафиксировал с отрадой: работа Биосферы безупречна, поскольку масса Божьих тварей не превышала заданных объемов – 10²⁰ граммов. Так было и так будет.

Ход времени как бы замедлил ток, хотя ждала всего лишь в двух парсеках первостепенная забота: в трехтысячной вселенной поочередно вылупились пять эллиптических галактик. У них едва обсохла плазма. Релятивистские взъерошив перья, они умащивались поудобней, порыкивая и расширяясь, толкаясь гузками материй.

Земля же множилась многообразьем форм: шерстистой и чешуйчатою тварью, сосущей молоко и кровь, ползущей, скачущей, плывущей, пернатой, одолевающей земное притяженье.

А также уникальным видом, с заявкой на бессмертие в веках: ТО БЫЛИ ПАРАЗИТЫ.

Неисчислимые армады блох, клопов, глистов и вшей, лишайников и мух вгрызались, всасывались нагло: во все, что двигалось и вырабатывало собственные соки.

Но вот весь этот хаос, все мегатонны плоти на земле, снующие в стихиях тесно, вдруг замерли в остолбененьи: над ними вздыбился, со скрипом разогнув хребет, косматый НЕКТО с сучковатою дубиной.

Двуногий осмотрелся, ощерил желтые клыки, примерился и треснул по башке ближестоящую копытную скотину. Скотина рявкнула и околела. Двуногий запалил костер, поджарил дичь и, смачно чавкая, сожрал ее за три присеста, к ночи.

Пред наступленьем темноты, когда над лесом вылез полукруг лимонного светила, Двуногий отвалился от костра.

Приподнявшись на четвереньки, напряг он барабанную утробу, рыгнул и с оглушительным, кондовым треском шагов на десять вкруг себя испортил атмосферу.

И этот сдвоенный, матерый, сытный треск трубой Архангела оповестил о наступленьи новой эры и о пришествии на КI владыки: под именем НОМО ЕRECTUS.

Владыка-то пришел. Однако этот факт, отмеченный аккордным треском, проигнорировали паразиты.

Едва опало эхо от оповещения, а лунный полукруг чуть потускнел над горизонтом, Владыка вдруг вскочил. С остервенением свирепым, рыча и ухая, стал драть ногтями шерстяную грудь. А также шею, зад и спину, поросшие не менее обильно.

Под костью черепной Владыки обиженно ворочалось и ныло нечто, доселе неизвестное ему.

ТО БЫЛА МЫСЛЬ (единственная в неолите) – неизреченная пока. Но приблизительно она звучала так: «Весь кайф испортили, паскуды, шоб вы сдохли!»

***

ОН отдалялся в беспредельность, заботливо заделав напоследок прорехи, полюсные в атмосфере: земля еще нуждалась в парниковой теплоте. Бурлила магма под остывающей корой, над жерлами вулканов расцветали там и сям бутоны лавы, сползая вязко на снега и продолжая паровыделенье.

Все шло по Замыслу, как надо, когда ОН, отдалявшийся, с тревогой воспроизвел еще раз в памяти рев первобытной МЫСЛИ:

– …шоб вы сдохли!