Бог, которого не было. Белая книга

Тебя представлял я. Ну как представлял — играл на рояле, пока все остальные праздновали. Правда, я заранее послал Севан твое письменное поздравление — мол, плодитесь и размножайтесь, и деньги — всю свою месячную зарплату. Но она не ответила. То ли слишком много было предсвадебной суеты, то ли она ожидала от Бога больше денег. Но больше у тебя не было. То есть у меня.

В общем, это была обычная еврейская свадьба. С разбиванием стакана, купой и морем еды. Авраам добросовестно таскал стаканы со спиртным мне на рояль. Я пил и играл, думая, как проживу еще целый месяц без денег. И еще — как бы не заржать. Ну потому что этот богомол нежно прошептал на весь зал своей невесте: «Бог — есть. Нашел же он мне тебя». Ну вот поэтому я, нашедший Роме Севан, а ей, соответственно, Рому, и пытался не заржать.

На танце жениха и невесты — а это был Dance me to the end of love Коэна — у рояля внезапно появился ты. Со своим вторым.

— Те, кому не нравится Леонард Коэн, лишены сердца, — меланхолично заявил ты, окуная лицо в мой стакан виски.

— Те, кому нравится Леонард Коэн, — лишены ума, — возразил твой второй, забирая себе с рояля еще один стакан, который принес мне Авраам.

— Они будут жить долго и счастливо, — поднял для тоста свой виски ты.

— Два года — счастливо и сорок шесть лет — долго, — парировал твой второй и выпил, не чокаясь.

Веди меня в танце под горящую скрипку, продолжали мы с Леонардом Коэном, танцуй со мной сквозь несчастья и страх; бледная и счастливая кружилась Севан в объятиях своего жениха; приподними меня как оливковую ветвь; счастливая и неподъемная мать Севан лежала всеми своими ста двадцатью килограммами в объятиях своего мужа, и было совершенно ясно, что твой второй — прав; танцуй со мной до конца любви, проповедовал Коэн; а мамаша Севан, окончательно запыхавшись, остановилась и наступила тебе на ногу. Слава богу, что ты сообразил моментально извиниться, и все обошлось.

Мама Севан схватила с рояля стакан со спиртным и, глядя на свою пока еще стройную дочку, сказала мужу:

— Наверное, у нас с тобой скоро будут внуки. А помнишь, как мы познакомились?

Отец Севан, забирая мой последний стакан виски, добродушно кивнул:

— Конечно помню. Мы сначала переспали, а потом познакомились.

Мать Севан всколыхнулась и захотела обидеться, и мужу пришлось ее успокаивать:

— Ну мы же тогда все хипповали, кололись да трахались.

— Мы не просто раздвигали ноги, мы раздвигали границы допустимого, — пафосно заявила мамаша, приканчивая мой виски.

Тут уже даже твой второй не выдержал и заржал.

— Вы со стороны жениха? — грозно спросила счастливая еврейская теща.

— «Я со стороны смертного греха», — на автомате процитировал я Юрку Смирнова, потом спохватился и спрятался под крышкой рояля.

Мама Севан обиделась. В такие моменты мамы Севан, Кать и всяких прочих Джульетт становятся на глазах толще. Когда виртуальная стрелка весов подошла к отметке сто шестьдесят, вся свадьба молилась в голос.

Но даже если ты бы начал метать в эти сто шестьдесят килограммов громы и молнии, это бы ее не остановило. Всех спас отец Севан. Маленький, тщедушный еврей храбро обнял свою теперь уже стошестидесятикилограммовую благоверную и прошептал ей куда-то в подмышку:

— А все-таки там был настоящий рай. Правда, любимая?

Любимая кивнула всеми своими подбородками и разом похудела. А потом благосклонно сказала:

— Мы познакомились с мужем в Лифте.

Я застыл. Застыл Коэн, застыла Севан со своим женихом, застыли двести приглашенных человек со стороны невесты и единственный со стороны жениха.

«Встретимся в Лифте», — шептали мне Дашины губы.

В Лифте. Там, где по уверениям родителей Севан, был настоящий рай.

В общем, все произошло случайно, как и планировалось. Ведь когда Бог не хочет подписываться под произошедшим своим именем, он называет это случаем. Ну или свою подпись вместо него ставит тот, второй.

Танцуй со мной до конца любви

Через несколько секунд я уже бежал сквозь свадебный Paradise в рай. В маленький заброшенный городок Лифта в самом начале пути из Иерусалима в Яффо. «Встретимся в Лифте», — звала меня Даша. И я бежал к ней, забыв обо всем. Молодожены и их гости с удивлением смотрели на меня. У самой двери я оглянулся — ты и твой второй уселись за мой рояль и играли в четыре руки. Танцуй со мной до конца любви, пели вы на два голоса, и весь мир танцевал. Не бог весть какой, конечно, мир, а вот вещь — классная. Дюжина слонов топталась по панцирю черепахи, стараясь попасть в такт. На плечах слонов качалась земная твердь, на ней был священный город Иерусалим, в котором в свадебном зале Paradise, что по улице Иеремия, 17, пьяные гости кричали молодым: «Горько!»