Брак у народов Западной и Южной Европы

Своеобразно развивались любовные отношения среди слуг. Они начинались с того, что парень предлагал девушке починить ее башмаки и приносил ей постирать свое белье. Она принимала белье в стирку, а он прибивал ей подметки. С этого времени он становился ее парнем (Bua). Отныне молодые люди вместе ходили в церковь, а также в виртхауз (трактир), где парень платил за угощение. В субботний вечер после гуляния с парнями он приходил к ее окошку и стучал несколько раз. Если девушка ограничивалась лишь беседой у окошка и не впускала юношу к себе, то он хвалил ее и говорил, что она правильно поступила, однако во время следующего свидания он снова настаивал на том, чтобы она его впустила и так до тех пор, пока не добивался своего. К храмовому празднику парень покупал ей платок или какой-нибудь другой подарок. Теперь никто из товарищей не мог без его разрешения танцевать с ней. В конечном счете чаще всего отношения между ними становились близкими, но далеко не всегда оканчивались браком; община не разрешала жениться тем, кто не располагал 300 гульденами, чтобы иметь возможность содержать семью. Так нередко и ходили они всю жизнь вместе в церковь, а по храмовым праздникам в виртхауз. В результате, когда под Новый год священник оглашал в церкви список крещенных им за год детей, по меньшей мере треть из них оказывались внебрачными.^{160}

При выборе брачного партнера и в крестьянской, и в бюргерской среде решающей, как уже говорилось, была не взаимная склонность, а экономические соображения. Так, из описания одной из свадеб XVIII в. в городе Линце мы узнаем, что девушку, только что взятую из монастыря, где она воспитывалась, обручили с состоятельным господином, которого она до этого никогда не видела.^{161} Как в середине XIX в., так и в середине XX столетия нередко родители сами искали сыну невесту с состоянием.^{162}

В конце XIX — начале XX в. заключение брака не стало еще делом одних брачащихся, оно носило общественный характер, в нем нередко принимали участие не только родственники, но в ряде мест и вся община. Если парень собирался жениться на девушке из другого селения, то часто пользовались услугами брачного посредника — миттельсмана, прокудуре (Mittelsmann, Prokudure), которого в предальпийских районах Нижней Австрии называли биттльманом или бидельманом (Bittlmann, Bidelmann, буквально «приглашающий, просящий»), а в Вайнфиртеле — цубрингером (Zubringer, буквально «подаватель, приносящий»). В Нижней Австрии молодой человек вместе с посредником отправлялся на смотрины невесты — браутшау (Brautschau). Если родители невесты были склонны выдать дочь за него, они хорошо угощали пришедших и договаривались о помолвке, которая в Нижней Австрии называется гевиссмахен (Gewissmachen, буквально «делать верность»).

В назначенный день жених вместе с отцом и матерью приходил в дом невесты, они тщательно осматривали хозяйство ее родителей, которые с этой же целью через несколько дней наносили ответный визит. По мнению Л. Шмидта, обычай взаимного осмотра хозяйств возник в районах с хуторским и малодворным типом поселений, так как в деревне все всё друг о друге знают и такой надобности в этом нет. Поэтому в районах с деревенским типом поселений подобные визиты имеют смысл лишь в том случае, если парень женится на девушке из другого селения. В деревнях Вайнфиртеля при бракосочетании односельчан во время помолвки только договариваются о приданом и дне свадьбы. В случае успешной договоренности помолвка заканчивается подписанием брачного договора у нотариуса. Обычно при женитьбе сына-наследника подписывался и договор о передаче ему хозяйства, в котором оговаривались и условия содержания его родителей. Перед свадьбой молодые обменивались разукрашенными свадебными письмами (Brautbriefe).^{163}

Несколько иначе происходило сватовство (Werbung, Brautwerbung) в Штирии. Сначала парень шел с крестным отцом, выступающим в роли свата, на смотрины невесты. В доме ее отца они начинали иносказательные речи о купле коровы или еще чего-нибудь, шли в хлев, расспрашивали девушку о корме для скота, удойности коров и т. д. Уходя, они нарочито громко разговаривали якобы между собой: крестный: «Я говорю, парень, что она ловкая, это дело», парень: «Остановимся на ней, крестный, мне она понравилась». Через несколько дней после этого крестный снова приходил, но один. Открыто он опять не высказывался, сидя с девушкой в коровнике, расхваливал парня и расспрашивал ее. Наконец она давала ему согласие на брак. В равнинных районах Штирии было распространено ночное сватовство, чтобы избежать позора в случае отказа. Сват подходил к дому невесты и интересовался, не отдаст ли крестьянин свою дочь за парня, обладающего положительными качествами. Если они сговаривались, то через несколько дней происходило официальное сватовство. С этого времени девушка считалась невестой (Braut).^{164}