Бумажный грааль. Все колокола земли

– В Китае. В деле создания копий китайцам нет равных. Представьте, у них даже имеются ткацкие фабрики, где на шерстяных коврах воспроизводят любую картинку, будь то снимок вашей матери, полотно Пикассо или чертеж самолета. Что угодно! Вот и я прибегнул к подобного рода услугам. Разве что с примесью мистицизма. В основе лежит древний каббалистический ритуал – несколько тысячелетий всякой потусторонней абракадабры…

– Избавьте меня от этой чепухи.

– Ладно. Тогда, если вкратце, это очередной пример, когда китайцы выполняют работу дешевле, чем кто-либо еще. Относительно, конечно. Я сейчас о самом производстве. Сопутствующие издержки в расчет не беру. Все, что им требуется для работы, – фотография и несколько памятных безделушек. В моем случае – перстень, детские ботиночки и пара предметов гардероба. К слову, товар присылают полностью одетым. Разумеется, изделие… далеко от совершенства, как видно на примере нашего с вами друга, однако чем теснее взаимодействие с прототипом, тем приятнее облик. К тому же существо перенимает привычки хозяина. Даже чистит зубы.

– Какая мерзость, – поморщился Бентли, не желая слушать дальше.

– Тут вы правы, – улыбнулся Аргайл. – Если честно, я и сам буду рад от него избавиться.

Голем шевельнулся в кресле, и выражение его лица изменилось, словно он сымитировал поддельную веселость хозяина.

– Правда, умом наш друг не блещет, – признал Аргайл. – Я пытался научить его играть в «Скрэббл», но без толку. И, увы, дело не в том, что он жульничал. Нет. Просто не вышел мозгами. Да и в целом он доставляет мне уйму хлопот: плюется едой, пачкает туалетное сиденье… Слава богу, хотя бы не курит. – Усмехнувшись, он едва ли не ласково поглядел на свою копию. – Ладно, думаю, жаловаться нет нужды, поскольку наш приятель скоро нас покинет. Его заждались в теплых краях. Думаю, в аду он пригодится не хуже любого другого.

– Пригодится? – Бентли выплюнул это слово. – Бездушный кокон? Дьявол его не примет!

– Минуточку! Попрошу не оскорблять моего протеже! – Аргайл погрозил пастору пальцем. – Да и откуда вам знать про его душу? Вообще-то, она у него есть. Тут, неподалеку. Заключена в банку.

– Если вы про демона, который недавно был у Стеббинса, – сказал Бентли, – то уверяю, вы его не получите. Вам никак до него не добраться.

– Какая жалость! – Аргайл прикрыл рот рукой. – И вы проделали столь долгий путь, проявили такую решимость, чтобы сообщить мне о провале?

– Это хуже, чем провал!

– И что вы мне предлагаете? Сгинуть в чертовом переулке вслед за Джорджем Нельсоном и Мюрреем Лероем?

– Покайтесь! – вконец потеряв терпение, взревел пастор.

Неожиданно голем встал и сделал несколько нетвердых шагов. Аргайл с усилием толкнул существо в грудь, вернув его в кресло.

– Жалкий лицемер! – бросил он пастору. – Вы опоздали со своими нравоучениями. Мне ваша братия знакома – повсюду тычете своим ханжеским пальцем, тогда как сами творите все, что вздумается! Послушайте меня хоть раз! Мне не нужна ваша помощь! Я сам себе помогу! – Он хлопнул себя по груди. – Катитесь-ка сами в тартарары, а у меня есть дела поважнее. Все, проваливайте! – Он указал на дверь.

– Будь по-вашему, – спокойно произнес Бентли. – Я ханжа, говорите? А что насчет бедняги Симмса? Он тоже? За это вы его убили?

– Выметайтесь, – ледяным тоном отчеканил Аргайл. – Ничего вы не поняли. Симмс погиб случайно. Его жене я выплатил компенсацию. Если потребуется что-то еще…

– Компенсацию?! – взорвался Бентли. – Я вам покажу компенсацию!

Выронив Библию, он нагнулся к камину за кочергой с заостренным кончиком, а затем шагнул к Аргайлу, грозно постукивая оружием по ладони. Миг – и он размахнулся, нацелившись противнику в голову.

Глава 62

Генри заглянул в дом на колесах через окошко в двери. Жена хлопотала у маленькой кухонной стойки – делала сэндвичи. Она уже подготовила тарелки с зеленью и нарезанной ветчиной, банку с майонезом… Заметив Генри, Джинкс молча на него поглядела, потом высунулась из-за двери:

– Хватит мокнуть под дождем! Заходи. Пообедаем.

Генри кивнул и поднялся по ступенькам в фургон. Внутри работал обогреватель, и оставлять дверь нараспашку значило попусту жечь энергию, вот только они оба – и Генри, и Джинкс – любили дождь, особенно его шелест и запах. Давным-давно они негласно договорились, что будут впустую тратить электричество, если того попросит душа. Кто знал, сколько еще дождливых дней им осталось?

Генри сел за стол и молча поглядел в окно, размышляя о том, какой путь они с женой проделали вместе, как пришли к молчаливому согласию по поводу дождя. За долгие годы они исколесили почти все западные штаты – спали на парковках, ели в закусочных; Джинкс отовсюду привозила наперстки и собрала уже несколько сотен – фарфоровых, медных, оловянных… И в каждом, словно в маленькой чаше, хранилось воспоминание. Так однажды сказала Джинкс, и Генри запомнил ее слова. И вот она поехала к Голдфарбу…

– Какой-то ты притихший, – заметила Джинкс.

Своих мыслей она не выдала. Ее лицо оставалось бесстрастным.

– Да, все так, – пробормотал он.