Чёрный обелиск

— Эх, дружище! — говорю я Ватцеку. — Да если бы вы знали мои заботы! Вам бы и в голову не пришло подозревать меня! Кстати, взгляните-ка еще раз на фигуру! Вам ничего не бросается в глаза?

Ватцек тупо таращится на фото Герды, на котором написано: «Людвигу на память с любовью от Герды». Хотя что он со своим одним глазом может там заметить?

— Фигурой похожа на вашу жену, — говорю я. — Тот же размер. Кстати, у вашей жены есть широкое рыжее пальто, похожее на накидку?

— Ну да! Есть. А что?.. — свирепо отвечает Ватцек.

— И у этой дамы тоже есть точно такое же пальто. Его можно купить у Макса Кляйна на Гросе-штрассе. Любой размер. Они сейчас как раз в моде. Ну а старая Конерсманша уже почти ни черта видит. Вот вам и вся разгадка.

У старой Конерсманши зрение — как у ястреба. Но чему не поверит рогоносец, если он хочет верить!

— Она спутала вашу жену с моей знакомой, — говорю я. — Эта дама несколько раз навещала меня. Это, кажется, не запрещено законом?

Я облегчаю Ватцеку задачу. Ему достаточно говорить лишь «да» или «нет». А на последний вопрос он и вообще отвечает кивком.

— Ну вот, — говорю я. — И за это вы меня чуть не прирезали посреди ночи.

Ватцек тяжело опускается на ступеньку лестницы.

— Камрад, мне тоже от тебя досталось. Вот, посмотри.

— Глаз не задет.

Ватцек щупает черную, уже запекшуюся кровь.

— Если будете продолжать в том же духе, то очень скоро окажетесь за решеткой, — говорю я.

— Что поделаешь? Такой у меня характер.

— Если вам непременно нужно кого-нибудь резать, — режьте себя. Избавите себя от кучи неприятностей.

— Иной раз и зарезал бы! Камрад, что мне делать? Я схожу с ума от этой бабы. А она меня терпеть не может.

Я вдруг чувствую себя усталым и растроганным и присаживаюсь на ступеньку рядом с Ватцеком.

— Это все моя работа! — произносит он с отчаянием. — Она ненавидит этот запах, камрад! Но как я могу не пахнуть кровью, если день за днем забиваю лошадей?..

— А у вас нет второго костюма? Который вы надевали бы, уходя с бойни?

— Это не выход. Другие забойщики сказали бы, ты что, мол, лучше других? Да и запах этот проклятый въедается намертво...

— А мыться не пробовали?

— Мыться? Где? В городском бассейне? Так он в шесть утра закрыт, когда я иду с бойни.

— А душа на бойне нет?

Ватцек качает головой.

— Нет. Только шланги, чтобы мыть пол. А под шланг становиться сейчас уже холодно.

Это я понимаю. Ледяная вода в ноябре — удовольствие весьма сомнительное. Ватцек — не Карл Брилль, который зимой делает прорубь в замерзшей реке и купается с членами своего клуба любителей зимнего плавания.

— А туалетная вода? — спрашиваю я.

— Не могу. А то на работе подумают, что я педераст. Вы не знаете наших ребят!

— А вы не хотите поменять работу?

— Я ничего другого не умею, — уныло отвечает Ватцек.

— Например, конеторговец? — предлагаю я. — Тоже будете иметь дело с лошадьми...

Ватцек машет рукой. Мы с минуту молчим. «Какое мне до всего этого дело? — думаю я. — И чем я могу ему помочь? Лиза любит «Красную мельницу». Тут дело даже не в Георге. Это просто бегство от мужа-мясника».

— Вам надо стать элегантным мужчиной, — говорю я наконец. — Вы хорошо зарабатываете?

— Неплохо.

— Тогда у вас есть шанс. Каждые два дня — городские бани и новый костюм, в котором вы ходите только дома. Несколько рубашек, пара галстуков — вам это по карману?

Ватцек, скрипя мозгами, обдумывает идею.

— Вы думаете, это поможет?

Я вспоминаю сегодняшний вечер под придирчиво-испытующим взглядом фрау Терховен.

— В новом костюме чувствуешь себя гораздо лучше, — отвечаю я. — Я в этом убедился на собственном опыте.

— Правда?

— Правда.

Ватцек с интересом смотрит на меня.

— Но вы же одеты с иголочки.

— Смотря для кого. Для вас — да. А для других — нет. Я вдруг заметил это.

— В самом деле? Когда?

— Сегодня.

Ватцек раскрывает рот.

— Надо же! Так мы же почти что братья! Чудно́! Кто бы мог подумать!

— Я где-то читал, что все люди братья. Вот это действительно «чудно́», когда посмотришь на этот мир!

— А мы чуть не угробили друг друга!.. — произносит Ватцек со счастливым выражением.

— С братьями такое часто бывает.

Ватцек встает.

— Завтра иду в баню. — Он ощупывает левый глаз. — Вообще-то я хотел заказать себе мундир СА[38]. Их только начали шить в Мюнхене.

— Элегантный двубортный темно-серый костюм лучше. У мундиров нет будущего.

— Спасибо, — отвечает Ватцек. — Но может, я обзаведусь и тем, и другим. И не сердись, камрад, что я хотел тебя зарезать. Завтра пришлю тебе за это первоклассной конской колбасы.

24

— Рогоносец — это что-то вроде съедобного домашнего животного, — говорит Георг. — Например, курица или кролик. Ты с удовольствием ешь его, если не знаешь его лично. А если ты вместе с ним растешь, играешь с ним, ухаживаешь за ним, кормишь и поишь его — надо быть бесчувственным чурбаном, чтобы сделать себе из него жаркое. Поэтому знакомство с рогоносцем, которому ты наставляешь рога, категорически противопоказано.

Я молча показываю на стол. Там, среди образцов мрамора и гранита, лежит толстая, красная колбаса — конская колбаса, подарок Ватцека, который утром оставил ее для меня.