Четверть века назад. Часть 2

— На то, батюшка, есть среди мужскаго пола кому приносить вамъ… въ этомъ вид, а меня ужь, старуху, увольте! фыркнула она ему въ отвтъ, съ цломудреннымъ негодованіемъ отворачивая взоръ отъ зрлища нижняго блья, откровенно выступавшаго наружу изъ-подъ развевавшихся полъ его халата, и поспшно отходя отъ него.

Вальковскій все такъ же величественно запахнулъ халатъ, и прошелъ въ конюшню, которую нашелъ запертою, а оттуда въ кучерскую избу, гд засталъ всхъ спящими, за что, разбудивъ виновныхъ, прочелъ имъ строгую нотацію, и повеллъ чтобы къ девяти часамъ «была у него готова, смотри! четверка караковыхъ подъ новую коляску, хать въ*Сицкое.»,

Вернувшись затмъ въ комнаты «фанатикъ», чтобъ убить какъ-нибудь время до отъзда, закусилъ остатками вчерашняго поросенка, запилъ его огромнымъ кувшиномъ молока, и перечелъ цлыя дв драмы изъ коллекціи театральныхъ піесъ которую неизмнно возилъ съ собою въ чемодан, куда бы онъ съ нимъ ни отправлялся.

Въ девять часовъ невступно слъ онъ въ щегольскую «выздную» коляску Гундурова, развалился въ углу ея и сказавъ себ мысленно: «а славно, чортъ его возьми, пропріетеромъ быть, въ собственномъ экипаж разъзжать!» веллъ «катить къ Шастуновымъ». Онъ разчитывалъ попасть туда прямо къ часу перваго завтрака.

Но застоявшаяся въ конюшн за послднее время добрая молодая четверка караковыхъ помчала его такъ рзво по гладко назженной лтней дорог что большіе часы высившіеся подъ угломъ фронтона Сицковскаго дома только что отзвонили половину десятаго когда Вальковскій подъзжалъ подъ ворота.

По случаю отъзда князя Ларіона, офиціальный breakfast въ столовой былъ вовсе отмненъ распоряженіемъ Аглаи Константиновны: его замнилъ русскій, попросту, «чай», сервировавшійся въ ситцевомъ кабинет ея внутреннихъ аппартаментовъ, и на который сходились утромъ, въ десятомъ часу, дти княгини и неизбжный другъ, наперсникъ и совтникъ ея, Зяблинъ.

Чай этотъ теперь только что былъ отпитъ, князекъ со своимъ Англичаниномъ уже поднялись и ушли совершать свою обычную гигіеническую прогулку, а Лина собиралась послдовать ихъ примру, когда вошедшій Финогенъ громко возгласилъ у дверей:

— Иванъ Ильичъ Вальковскій!

— Кто такой? переспросила княгиня, въ числ другихъ прирожденныхъ ей духовныхъ даровъ имвшая необыкновенную способность перезабывать вс имена и фамиліи.

— Monsieur Вальковскій, maman, который устраивалъ у насъ театръ, молвила княжна Лина съ невольнымъ волненіемъ въ голос: она знала по разказамъ Ашанина что «фанатикъ» гостилъ въ Сашин, и объяснила себ тотчасъ же его пріздъ въ Сицкое тмъ что онъ привезъ къ ней оттуда извстія.

— Ah oui! возглавила Аглая Константиновна, глядя на Зяблина, — ce monsieur qui est si mal 'elev'e et si glouton, aux repas!.. Проси! обернулась она, подумавъ и слегка нахмурясь, къ ожидавшему у дверей камердинеру.

«Фанатикъ» вошелъ самоувренно и развязно («откатавъ» въ полчаса времени пятнадцать верстъ на «своихъ» лошадяхъ, въ щегольскомъ экипаж, высаживать его изъ котораго кинулось изъ сней этого «княжескаго дома» съ полдюжины слугъ, Вальковскій чувствовалъ себя боле чмъ когда-нибудь независимымъ пропріетеромъ, которому что говорится «чортъ, не братъ»).

— Добраго утра, княгиня! сказалъ онъ, кланяясь ей и Лин, пожалъ руку Зяблину, и не ожидая приглашенія хозяйки, которая на его привтствіе отвчала довольно сухимъ, поклономъ, опустился въ стоявшее противъ нея кресло, улыбаясь и оглядывая съ видомъ знатока отянутыя стны ея кабинета, въ который входилъ онъ въ первый разъ въ жизни, такъ какъ въ пору пребыванія его въ Сицкомъ она его въ святилище внутреннихъ своихъ аппартаментовъ не допускала.

— Прекрасный ситецъ у васъ, княгиня! проговорилъ онъ баскомъ и тономъ любезной снисходительности.

Аглая Константиновна съ нкоторымъ удивленіемъ повела, взглядомъ на Зяблина, потомъ на дочь, какъ бы спрашивая ихъ «что это за жанръ?» и проговорила въ свою очередь, тономъ высокомрной насмшливости:

— Vous trouvez?

— Чего-съ? спросилъ Вальковскій.

«Il ne comprend pas m^eme le fran`eais!» съ глубокимъ презрніемъ сказала себ мысленно княгиня. И громко:

— Вамъ нравится мой ситецъ?

— Д-да, произнесъ все такъ же снисходительно онъ, — со вкусомъ выбранъ… Вы гд его покупали?

— Изъ Парижа выписала, коротко и раздувъ ноздри отвтила она.

— Только даромъ деньги кидать, отрзалъ на это пропріетеръ, — потому у насъ теперь ситцы ничмъ не хуже чмъ у Французовъ длаютъ…

И онъ тутъ же, вспомнивъ о письм имвшемся у него въ карман, обернулся въ сторону княжны поднявъ неестественно брови ко лбу, и глядя на нее такъ какъ глядитъ актеръ на публику готовясь сказать «въ сторону» тайну, которая въ дйствительности должна быть услышана всми находящимися съ нимъ въ эту минуту на сцен.