Четверть века назад. Часть 2

— Въ Москву? C'est tr`es dr^ole! промолвила недоврчивымъ тономъ княгиня;- даже невроятно!..

— Да что-жь, я вамъ лгать что ли буду, княгиня? огрызся Вальковскій.

Она свысока усмхнулась:

— Je ne dis pas cela, а только удивляюсь: кто же посреди лта изъ деревни въ городъ узжаетъ?

— Подешь и лтомъ коли надобность! сказалъ онъ, не находя другаго возраженія.

— Какая же «надобность»!

«Ишь допекаетъ-то какъ!» подумалъ Вальковскій, и вдругъ озлился, какъ всегда это бывало съ нимъ когда чувствовалъ онъ себя припертымъ къ стн.

— Вызвали, ну и похали! крикнулъ онъ почти.

Но она продолжала «допекать» его: къ ея подозрніямъ примшивалась теперь еще большая доля женскаго, назойливаго, неотступнаго любопытства.

— Вызвали? повторила она:- что же такое? Какія-нибудь дла?

Онъ помялся на мст, не отвчая и сердито изподлобья озираясь.

Но она хотла знать непремнно, во что бы ни стало.

— Un proc`es, или что-нибудь другое?

— Не «просе», — графъ! буркнулъ онъ со злости — «на вотъ, молъ, отвяжись!» и невольно покосился въ сторону Лины.

Она сидла, ни жива, ни мертва, съ широко раскрытыми вками недвижныхъ, словно застывшихъ, глазъ.

— C'est tr`es dr^ole! вскликнула еще разъ Аглая Константиновна, — графъ «вызвалъ» къ себ madame Pereverzine?

— Да не ее же, его! визгнулъ, уже весь красный отъ досады, «фанатикъ».

— Его?… Вы, то-есть, говорите про ея племянника… de ce monsieur Hamlet? пояснила она съ злорадною усмшкой:- для чего же его вызвали?

Вальковскій не выдержалъ и, окончательно выходя изъ себя, ляпнулъ, что говорится, во всю:

— Ну, исторія тамъ какая-то вышла, неосторожность, чортъ ихъ тамъ знаетъ!.. а только его, бднягу, въ Оренбургъ ссылаютъ, коли желаете знать! прохриплъ онъ словно давясь, и глядя на нее глазами озлобленнаго волка.

— Княжна, что съ вами? крикнулъ вдругъ Зяблинъ, съ перепуганнымъ лицомъ вскакивая съ мста.

Лина, ухватившись рукой за сердце, безъ вопля, безъ слова, валилась съ кресла своего на полъ.

ХXXVII

Въ Москв, въ тотъ же день раннимъ утромъ, Ашанинъ съ дрожащими на рсницахъ слезами прощался въ Гуядуровымъ на крыльц его дома, къ которому уже подана была его совсмъ снаряженная въ путь коляска.

— Ты сейчасъ же, сейчасъ отсюда въ Сицкое? говорилъ ему герой нашъ.

— Будь покоенъ, ни минуты не помедлю. Лошади мои сейчасъ придутъ сюда… Еслибъ я могъ предвидть что ты цлыми сутками ране удешь, я бы не поручилъ Вальковскому отвезти письмо Софьи Ивановны княжн, а самъ усплъ бы это сдлать прежде чмъ какіе-либо слухи могли дойти къ нимъ отсюда.

— Ты ее увидишь, вырвалось чуть не стономъ изъ груди Сергя, — скажи ей что я все выдержу, все вынесу, безъ ропота, безъ… какъ сказалъ ей… Она пойм… Дыханіе его сперлось, онъ былъ не въ силахъ продолжать.

— Знаю, голубчикъ, знаю что ей сказать!.. А ты живи себ спокойно во Владимір, и жди дня черезъ два-три письма отъ меня. Еслибы что-нибудь особенное приключилось, я самъ къ теб туда буду.

— Смотри же! вскрикнулъ Гуидуровъ, — а иначе, ссылай они меня потомъ хоть въ Камчатку, я прискачу оттуда въ Сицкое… О, Боже мой, хоть бы издали, мелькомъ, взглянуть мн на нее!..

— Увидишь, скоро, я увренъ въ этомъ! твердилъ успокоивая его Ашанинъ…

Они еще разъ обнялись, поцловались… Гундуровъ слъ въ коляску рядомъ со старикомъ едосеемъ. Экипажъ тронулъ.

— Стой, стой! раздался крикъ съ дрожекъ възжавшихъ въ эту минуту на встрчу имъ во дворъ. Ямщикъ откинувшись всмъ тломъ назадъ осадилъ свою четверку.

— Позвольте узнать, куда это вы изволите отправляться? прохриплъ, юрко соскакивая съ дрожекъ и подбгая къ коляск, слонообразный исправникъ Акулинъ.

Гундуровъ отвернулся.

— Покажи ему подорожную, едосей! сказалъ онъ.

Елпидифоръ, разобиженный этимъ пренебрежительнымъ отношеніемъ къ нему, вырвалъ изъ рукъ старика слуги свже блый еще казенный листъ, и полугромко принялся читать;

… Въ городъ Оренбургъ, съ будущимъ, подъ собственный экипажъ… — Но его сіятельству графу угодно было дать вамъ дозволеніе пробыть три дня въ Москв? смущенно проговорилъ онъ.

— А если мн не угодно воспользоваться этимъ дозволеніемъ, сказалъ Сергй, — а угодно не завтра выхать, а сегодня?.. Или вы можетъ-быть почитаете себя въ прав заставить меня оставаться здсь лишнія сутки?..

Исправника передернуло; онъ не отвчая отвелъ глаза отъ молодаго человка.

— Такъ ужь позвольте мн отправляться съ Богомъ, сказалъ тотъ тмъ же презрительнымъ тономъ. — Трогай ямщикъ!.. Прощай Ашанинъ! обернулся онъ къ нему послднимъ кивкомъ уже вызжая за ворота дома.

— Прощай, Сережа, до свиданія, до скораго! крикнулъ въ отвтъ, подчеркивая, красавецъ.

Онъ стоялъ на крыльц въ трехъ шагахъ отъ Акулина, и глядлъ на него своимъ лукаво-невиннымъ взглядомъ, какъ бы спрашивая: «ну, что взялъ, старый шельмецъ?..»

Тотъ, какъ бы мгновенно сообразивъ что-то, шагнулъ къ нему.

— Такъ, поврите, непріятны подобныя порученія, заговорилъ онъ вдругъ. — и даже совсмъ къ прямымъ обязанностямъ моимъ не относящіяся… Сами понимаете, что я могу имть противъ Сергя Михайлыча, а между тмъ и онъ и вы, Владиміръ Петровичъ, какъ мн кажется, почитаете что тутъ съ моей стороны какъ будто что-нибудь…