Читаем Чудеса мира (Аджа’иб ад-дунйа) полностью

В пределах Магриба есть город. В городе — торговый ряд, [в нем] тысяча дуканов. Все [жители] убивают, продают и едят собак. [Население] города придерживается мазхаба Малика[133]. Есть собачье мясо им дозволено.

В Магрибе же есть местность, в которой, когда взойдет и засияет солнце, вода в море и в арыках вскипает. Из-за высокой температуры воды в нее нельзя сунуть руку. Там есть животное, голова и шея которого похожи на осла, а спина и бок — на лошадь. Копыта [тоже лошадиные]. Основную массу [земледельческих] работ жители города выполняют на этом животном.

В [городе] есть камень. Тот, кто привяжет его на запястье, может совершать соитие сколько захочет.

“70”

В пределах Махур[134] есть гора, на горе [растут] финиковые пальмы в большом количестве. В роще водятся необыкновенные обезьяны. У них есть вожак. Все обезьяны повинуются ему. Вожак садится на спину [другой] обезьяне и едет куда захочет. И [обезьяна] его везет. Когда она устанет, они отдыхают. Обезьяна садится, а [вожака] /99б/ сажают на возвышенное место. Остальные обезьяны становятся напротив него. Все хорошее, что где-нибудь найдут, несут [вожаку]. Его они считают своим "царем".

“71”

В пределах Баглана[135] есть гора, в горе — расселина. В ней можно привязать пять тысяч овец. Над расселиной -арки. Там бывает глина, мягкая, ею моют голову. Из глины в расселине делают изваяния. Когда их выносят из расселины наружу, налетает ветер, и они сразу затвердевают так, что даже железо действует на них с трудом.

“72”

В Мултане есть идол. Находится он в огромном помещении. У идола четыре лика. В капище, где помещен идол, - четыре двери. В какую бы дверь ты ни вошел, обязательно увидишь его лицо. Ежедневно идолу дают из Мултана десять тысяч серебряных драхм. Высота идола — двадцать локтей. Говорят, четыре тысячи лет, как построено это капище и сделан этот идол. Индусы говорят, что идол сошел с неба. Идолу прислуживают несколько человек. Большая часть богачей, умирая, завещает свое состояние идолу. [На поклон] к идолу идут [с расстояний] в один и два года пути. Когда они доходят до капища, сбривают волосы на голове и совершают обход вокруг капища, тем самым приближая себя к богу, да будет он велик и славен. Бывают и такие, которые, /100а/ когда их взор упадет на идола, [вынимают] свои глаза [и] кладут их на ладонь, говоря: "Этим я приблизил тебя!" Некоторые отрезают свою руку и кладут перед [идолом]. Иной с ношей сандала на плечах идет пешком в течение целого года и приносит сандал для идола и просит у идола разрешение на смерть. Затем он берет палку и заостряет оба ее конца. Один конец [палки] он втыкает в землю, на другой конец ложится животом таким образом, чтобы палка вышла через спину наружу, и он погибает, "потеряв настоящую и будущую жизнь!"[136]. Есть и такие, которые добровольно сжигают себя в огне перед идолом[137].

Такого рода диковин много. Большую часть [идолов и капищ] разрушил и уничтожил султан Махмуд Сабуктигин[138]. В настоящее время некоторые из них восстановлены.

“73”

На земле Махараджи когда дают кому-нибудь клятву, приносят жаровню и раскаливают ее на огне. Вызывают человека, против которого возбуждают дело, дают ему в руку зеленый листок [с дерева] и приказывают, чтобы он поднял жаровню и прошел [с ней] сорок шагов. Затем он бросает жаровню из рук. Если он виновен, руки его обгорят и почернеют. Если же вины за ним нет, то листок, [находившийся у него в руке, лишь] станет желтым по велению Всевышнего. Тогда истцу скажут: "Ты сказал ложь, иди!" /100б/ С него взимают сумму, на которую он поспорил, и отдают ее человеку, принесшему клятву.

Есть у них и другого рода клятва. Приносят большой медный котел, наполняют его водой и хорошо кипятят. Затем приносят перстень из железа и бросают его в [котел]. Человеку, который дает клятву, говорят: "Всунь руку [в котел] и достань перстень!" Если [клятва] правдива, он вынет перстень, если он лжет, рука его обварится так, что с нее отвалится мясо.

“74”

Из удивительных творений, какие существуют в мире, упомянем об изображении Шабдиза на камне. [Изображен] всадник в кольчуге. Тот, кто видел его, отдаст справедливость, что нет искусства, равного этому. Никто никогда еще не делал так, чтобы были обозначены [на камне] кольца кольчуги, гвозди доспехов, грива коня, гвозди на подковах коня, как будто муж, конь и доспехи были настоящими и окаменели[139].

“75”

В одном из селений Дамгана (называют его Кухан) есть источник. Его название - Мархани. Того, кто напьется из него воды, прослабит. Если отнести воду из этого источника более чем на десять шагов, она превратится в камень. Когда им нужен ветер очистить необмолоченное зерно, в источник бросают простыню менструирующей женщины. Тотчас поднимется сильный ветер. /101а/ Парсы, однако, не дозволяют, чтобы в источник бросали грязные тряпки. Если кто-нибудь это сделает и они узнают, будут много его ругать[140].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Манъёсю
Манъёсю

Манъёсю (яп. Манъё: сю:) — старейшая и наиболее почитаемая антология японской поэзии, составленная в период Нара. Другое название — «Собрание мириад листьев». Составителем антологии или, по крайней мере, автором последней серии песен считается Отомо-но Якамоти, стихи которого датируются 759 годом. «Манъёсю» также содержит стихи анонимных поэтов более ранних эпох, но большая часть сборника представляет период от 600 до 759 годов.Сборник поделён на 20 частей или книг, по примеру китайских поэтических сборников того времени. Однако в отличие от более поздних коллекций стихов, «Манъёсю» не разбита на темы, а стихи сборника не размещены в хронологическом порядке. Сборник содержит 265 тёка[1] («длинных песен-стихов») 4207 танка[2] («коротких песен-стихов»), одну танрэнга («короткую связующую песню-стих»), одну буссокусэкика (стихи на отпечатке ноги Будды в храме Якуси-дзи в Нара), 4 канси («китайские стихи») и 22 китайских прозаических пассажа. Также, в отличие от более поздних сборников, «Манъёсю» не содержит предисловия.«Манъёсю» является первым сборником в японском стиле. Это не означает, что песни и стихи сборника сильно отличаются от китайских аналогов, которые в то время были стандартами для поэтов и литераторов. Множество песен «Манъёсю» написаны на темы конфуцианства, даосизма, а позже даже буддизма. Тем не менее, основная тематика сборника связана со страной Ямато и синтоистскими ценностями, такими как искренность (макото) и храбрость (масураобури). Написан сборник не на классическом китайском вэньяне, а на так называемой манъёгане, ранней японской письменности, в которой японские слова записывались схожими по звучанию китайскими иероглифами.Стихи «Манъёсю» обычно подразделяют на четыре периода. Сочинения первого периода датируются отрезком исторического времени от правления императора Юряку (456–479) до переворота Тайка (645). Второй период представлен творчеством Какиномото-но Хитомаро, известного поэта VII столетия. Третий период датируется 700–730 годами и включает в себя стихи таких поэтов как Ямабэ-но Акахито, Отомо-но Табито и Яманоуэ-но Окура. Последний период — это стихи поэта Отомо-но Якамоти 730–760 годов, который не только сочинил последнюю серию стихов, но также отредактировал часть древних стихов сборника.Кроме литературных заслуг сборника, «Манъёсю» повлияла своим стилем и языком написания на формирование современных систем записи, состоящих из упрощенных форм (хирагана) и фрагментов (катакана) манъёганы.

Антология , Поэтическая антология

Древневосточная литература / Древние книги
Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги
Смятение праведных
Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни. При этом к каждой из этих глав приводится притча, которая является изумительным образцом новеллы в стихах.

Алишер Навои

Поэма, эпическая поэзия / Древневосточная литература / Древние книги