Читаем Чудеса мира (Аджа’иб ад-дунйа) полностью

Говорят, если пройти четвертые ворота крепости Саках-ванд[147], [там] сделана суфа на четырех подпорках, каждая [размером] 15 локтей в высоту. На суфе[148]. находится помещение, описать которое невозможно из-за красоты и большого числа изображений на его стенах; из золота изготовлен идол и посажен на трон. Перед ним расстелены разноцветные шелковые полотна и поставлена жаровня. На жаровню насыпано немного земли. Когда хотят разжечь огонь, удаляют с жаровни землю и кладут на нее двадцать харваров дров. Дрова загораются без огня и кресала. Когда дрова сгорят и останется зола, увидят жаровню в ее прежнем виде. Местные жители говорят: "С тех пор как мы существуем, видим жаровню в таком виде!" Причину того никто не знает.

“85”

Говорят, что между Гурганом и Исфарайином есть селение. В том селении находится большой источник. На его воде работают две мельницы. Посевы поливают водой из этого источника. Случается, что два месяца в году /10Зб/ вода перестает течь. Временами из источника течет светлая вода, временами — мутная. Когда воды нет долгое время, мужчины и женщины, малые и большие, одеваются в нарядные одежды, украшают себя и идут к источнику с барабанами, бубнами и вином. Они веселятся и пьют вино. Спустя час из источника появляется вода и [начинает] течь.

В двух фарсахах от того селения есть другое селение. Там источник как хауз. Вода в нем словно настоящий жемчуг. Из источника все время доносятся звуки, похожие на крик фазана. Это тоже удивительно.

“86”

На дороге [в] Джуйна, если идти в [сторону] Гургана, на склоне горы есть источник. Площадь источника — более двухсот локтей. Посередине источника растет дерево словно палка, которую обтесали топором и отполировали. Ни ветвей, ни листьев на [дереве] нет. Нет у него и коры. На его верхушке растет что-то круглое, как шар. Дерево передвигается по источнику. Иногда оно бывает посередине источника, иногда — ближе к берегу. Местные ребята заходят в источник, плавают и трогают руками то дерево. [Искупавшись], уходят домой. [Дерево] бывает в течение четырех месяцев, затем в течение восьми месяцев его не видно. Никто не знает, куда оно исчезает, пока вновь не появится в следующем году. Несколько раз дерево перевязывали веревками и закрепляли, /104а/ чтобы оно не исчезло. Когда же наставала пора ему исчезнуть, веревки разрывались и дерево пропадало.

Говорят, что об этом рассказали в присутствии Рафи' б. Харсамы. Он собрался и пошел к тому источнику в то время, когда дерево находилось в нем. В его войске был ныряльщик, житель Куфы. Он много раз нырял в воду в морях. [Рафи'] сказал ему: "Нырни и посмотри, до каких пор доходит корень дерева". Человек погрузился в воду, но корня дерева не нашел. Когда он вышел [из воды], сказал: "Я нырнул на 1000 локтей, но не увидел ни корня дерева, ни дна источника". Рафи' оставался там длительное время, надеясь узнать толком про источник и дерево, но узнать не смог[149].

“87”

В пределах Кирмана есть селение. Это селение называют Б.сбук. Там есть большое дерево. Дерево называют хуристан-дару. Ни один купец не видел [подобного] в мире и не сказал, что он видел такое дерево в другом месте. На дереве есть ветви, на них — нежные листья. Листья свисают с веток до самой земли таким образом, что сплелись в веревку. Приходят дети, берутся за них руками и забираются на дерево. На нем бывают плоды как [у] смоковницы, но безвкусные. Косточек внутри плода нет. Дети их едят. От них детям не бывает ни пользы, ни вреда. Что это за дерево, никто не знает[150].

В той же /104б/ области есть селение. В центре его находится старая крепость. Никто не видел там мышей. Если намеренно поймают [где-нибудь] мышь и оставят [ее] там, через мгновение она упадет и подохнет. Говорят, это талисман, с помощью которого заколдовали эту крепость.

“88”

Там же есть дерево, его называют кави. Оно огромно. Его плоды — горькие, как алоэ, и имеют резкий запах. У того, кто понюхает их, из носа пойдет кровь. Если принести в комнату небольшой кусок [древесины этого дерева), комната приобретет [приятный] запах. Если его древесину положить на огонь, она не будет гореть. Говорят, один христианин сделал из древесины крест и сказал кафирам: "Это — древесина того самого дерева, на котором распяли 'Ису, мир ему!" Они спросили: "Как нам проверить это?" Он ответил: "Дерево это не берет огонь". Тогда они положили [крест] на огонь, и он не загорелся. Многие из неверных, а также невежественные мусульмане уверовали в то дерево. После того один человек опознал древесину и рассказал им историю того дерева. Тогда ересь исчезла[151].

“89”

Перейти на страницу:

Похожие книги

Манъёсю
Манъёсю

Манъёсю (яп. Манъё: сю:) — старейшая и наиболее почитаемая антология японской поэзии, составленная в период Нара. Другое название — «Собрание мириад листьев». Составителем антологии или, по крайней мере, автором последней серии песен считается Отомо-но Якамоти, стихи которого датируются 759 годом. «Манъёсю» также содержит стихи анонимных поэтов более ранних эпох, но большая часть сборника представляет период от 600 до 759 годов.Сборник поделён на 20 частей или книг, по примеру китайских поэтических сборников того времени. Однако в отличие от более поздних коллекций стихов, «Манъёсю» не разбита на темы, а стихи сборника не размещены в хронологическом порядке. Сборник содержит 265 тёка[1] («длинных песен-стихов») 4207 танка[2] («коротких песен-стихов»), одну танрэнга («короткую связующую песню-стих»), одну буссокусэкика (стихи на отпечатке ноги Будды в храме Якуси-дзи в Нара), 4 канси («китайские стихи») и 22 китайских прозаических пассажа. Также, в отличие от более поздних сборников, «Манъёсю» не содержит предисловия.«Манъёсю» является первым сборником в японском стиле. Это не означает, что песни и стихи сборника сильно отличаются от китайских аналогов, которые в то время были стандартами для поэтов и литераторов. Множество песен «Манъёсю» написаны на темы конфуцианства, даосизма, а позже даже буддизма. Тем не менее, основная тематика сборника связана со страной Ямато и синтоистскими ценностями, такими как искренность (макото) и храбрость (масураобури). Написан сборник не на классическом китайском вэньяне, а на так называемой манъёгане, ранней японской письменности, в которой японские слова записывались схожими по звучанию китайскими иероглифами.Стихи «Манъёсю» обычно подразделяют на четыре периода. Сочинения первого периода датируются отрезком исторического времени от правления императора Юряку (456–479) до переворота Тайка (645). Второй период представлен творчеством Какиномото-но Хитомаро, известного поэта VII столетия. Третий период датируется 700–730 годами и включает в себя стихи таких поэтов как Ямабэ-но Акахито, Отомо-но Табито и Яманоуэ-но Окура. Последний период — это стихи поэта Отомо-но Якамоти 730–760 годов, который не только сочинил последнюю серию стихов, но также отредактировал часть древних стихов сборника.Кроме литературных заслуг сборника, «Манъёсю» повлияла своим стилем и языком написания на формирование современных систем записи, состоящих из упрощенных форм (хирагана) и фрагментов (катакана) манъёганы.

Антология , Поэтическая антология

Древневосточная литература / Древние книги
Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги
Смятение праведных
Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни. При этом к каждой из этих глав приводится притча, которая является изумительным образцом новеллы в стихах.

Алишер Навои

Поэма, эпическая поэзия / Древневосточная литература / Древние книги