Читаем Чудеса мира (Аджа’иб ад-дунйа) полностью

В Хамадане была[228] крепость, которую называли Абйаз. Выстроил ее Дарий[229], сын Дария. Она сильно укреплена. Место это великое и святое, /123а/ резиденция правителей. Бухт ан-Нассар, несмотря на величие [крепости], вознамерился ее разрушить, но не преуспел [в этом]. Тогда он приказал перегородить гору валом, и вода хлынула в цитадель. С крыши можно было спустить кувшин и набрать воды[230]. Дарий оставлял в крепости [своих] жен и дочерей, а сам странствовал по свету, покоряя мир. Затем выступил Искандар и, одержав верх над Дарием, отобрал у него царство. Дарий ушел к индийскому царю и просил у него помощь. Индийский государь собрал войско и дал ему. Тогда Дарий направил Искандару письмо, [в котором] написал: "Мне принадлежала вся Вселенная. Ты покорил [ее]. По крайней мере хорошо обращайся с моими детьми в крепости Абйаз и не обижай их. Я пришлю тебе все древние сокровища, которыми располагаю".

Искандар прислал ответ[ное] письмо: "Мне не нужны твои богатства и твое царство. Нет у меня иного желания, кроме вот этого: возвращайся [назад], и я [все] верну тебе, а сам удалюсь и покорю другое царство".

Дарий, выслушав сии слова, не принял их и стал готовиться к сражению. У него было два везира. Они посовещались между собой и решили: "Счастье изменило Дарию, Всевышний ниспосылает победы Искандару, а народ страдает. Давай погубим Дария, дабы Искандар даровал нам области и содержал в почете". И они ударили Дария ножом /123б/ в живот, схватили его и притащили к Искандару. Искандар, увидев Дария, заплакал, обнял его голову и сказал: "О государь Ирана, что ты желаешь, чтобы я дал тебе и залечил бы твою рану? Ведь я в долгу перед тобой!" - "На власть я потерял надежду, ибо спасения от этой раны нет! - отвечал Дарий. - Тебе же хочу дать совет. Во-первых, не мни себя великим и не приписывай своим [заслугам] все, что ты сделаешь, а считай это [волей] господней. Учись на моем примере, ибо царства у меня не стало. Не останется оно и у тебя. В этой крепости у меня находится дочь, я отдаю ее тебе. Уважай иранцев и не дозволяй младшим господствовать над старшими. Убийц моих живыми вздерни на виселицу и блюди все мои заветы!"

Тогда Искандар повесил на виселице обоих везиров, дабы народ получил урок. Дарий умер. Искандар много плакал, говоря: "Слава богу, что Дарий не был убит нами!" Он женился на дочери Дария. Девушка, представ перед Искандаром, сказала: "О государь, будет то, что пожелает Всевышний! Напиток, который вкусил мой отец, отведают все! Никто не остается в мире навечно, кроме Всевышнего!" Искандару понравились слова девушки, и он полюбил ее[231].

“120”

Вавилон, говорят, выстроили волшебники. /124а/ Там было много удивительного. Например, был выстроен хауз. Когда они [собирались] пить вино, то каждый приносил свое вино и выливал в тот водоем. Вина никогда не смешивались между собой, и каждый пил свое.

[Там же] на воротах висел барабан. Тот, у кого кто-нибудь пропадал из дома, ударял по барабану. Если раздавался звук, пропавший был жив, если же звука не было, он был мертв.

Кроме того, [там] было изготовлено железное зеркало. В зеркале отражалось состояние пропавшего.

Из меди [там] была сделана утка, она стояла на [городских] воротах. Когда в ворота входил лазутчик, утка крякала, и горожане ловили того человека.

У реки поместили талисман - двух судий. Тот, у кого была с кем-нибудь тяжба и он не мог доказать [свою правоту], приходил на берег реки и входил в воду. Если он был виновен, то опускался под воду[232].

Я, раб, видел это место, оно находится между Багдадом и Куфой, однако в настоящий момент оно разрушено.

“121”

Искандар, плывя по морю возле Магриба, увидел город, носивший имя Харисийа. Город был огромным, а население в нем — многочисленное. По мере того как Искандар подходил ближе к городу, он становился дальше, однако был слышен лай собак. [Искандар] удивился. Ехал он несколько месяцев, но город все удалялся, пока /124б/ не поднялся на городскую стену человек. Он спросил: "Какую цель ты преследуешь, о Искандар, и что ты хочешь [от нас]?" - "[Я хочу], чтобы вы повиновались Всевышнему, не то я буду воевать с вами", — ответил он.

Они послушались Искандара и вошли в повиновение Господу. Искандар удалился оттуда.

“122”

Был некий человек по имени Хамид. Он бежал от одного царя и шел по берегу Нила. Тридцать лет [он шел] по заброшенным [местам], тридцать лет — по благоустроенной местности, пока [не] пришел к Зеленому морю. [Там] он увидел человека, молившегося под деревом. Человек спросил: "О раб божий, по какому делу ты пришел?" - "Хочу узнать, откуда берет начало Нил", - сказал [Хамид].

"Я тоже пришел [сюда] ради этого, - сказал человек. - О Хамид, не ходи дальше, оставайся здесь. В море есть животное. Когда всходит солнце, оно высовывает голову и подпрыгивает, чтобы проглотить солнце. Ты садись ему на спину, и оно отвезет тебя [на другой берег океана]".

Перейти на страницу:

Похожие книги

Манъёсю
Манъёсю

Манъёсю (яп. Манъё: сю:) — старейшая и наиболее почитаемая антология японской поэзии, составленная в период Нара. Другое название — «Собрание мириад листьев». Составителем антологии или, по крайней мере, автором последней серии песен считается Отомо-но Якамоти, стихи которого датируются 759 годом. «Манъёсю» также содержит стихи анонимных поэтов более ранних эпох, но большая часть сборника представляет период от 600 до 759 годов.Сборник поделён на 20 частей или книг, по примеру китайских поэтических сборников того времени. Однако в отличие от более поздних коллекций стихов, «Манъёсю» не разбита на темы, а стихи сборника не размещены в хронологическом порядке. Сборник содержит 265 тёка[1] («длинных песен-стихов») 4207 танка[2] («коротких песен-стихов»), одну танрэнга («короткую связующую песню-стих»), одну буссокусэкика (стихи на отпечатке ноги Будды в храме Якуси-дзи в Нара), 4 канси («китайские стихи») и 22 китайских прозаических пассажа. Также, в отличие от более поздних сборников, «Манъёсю» не содержит предисловия.«Манъёсю» является первым сборником в японском стиле. Это не означает, что песни и стихи сборника сильно отличаются от китайских аналогов, которые в то время были стандартами для поэтов и литераторов. Множество песен «Манъёсю» написаны на темы конфуцианства, даосизма, а позже даже буддизма. Тем не менее, основная тематика сборника связана со страной Ямато и синтоистскими ценностями, такими как искренность (макото) и храбрость (масураобури). Написан сборник не на классическом китайском вэньяне, а на так называемой манъёгане, ранней японской письменности, в которой японские слова записывались схожими по звучанию китайскими иероглифами.Стихи «Манъёсю» обычно подразделяют на четыре периода. Сочинения первого периода датируются отрезком исторического времени от правления императора Юряку (456–479) до переворота Тайка (645). Второй период представлен творчеством Какиномото-но Хитомаро, известного поэта VII столетия. Третий период датируется 700–730 годами и включает в себя стихи таких поэтов как Ямабэ-но Акахито, Отомо-но Табито и Яманоуэ-но Окура. Последний период — это стихи поэта Отомо-но Якамоти 730–760 годов, который не только сочинил последнюю серию стихов, но также отредактировал часть древних стихов сборника.Кроме литературных заслуг сборника, «Манъёсю» повлияла своим стилем и языком написания на формирование современных систем записи, состоящих из упрощенных форм (хирагана) и фрагментов (катакана) манъёганы.

Антология , Поэтическая антология

Древневосточная литература / Древние книги
Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги
Смятение праведных
Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни. При этом к каждой из этих глав приводится притча, которая является изумительным образцом новеллы в стихах.

Алишер Навои

Поэма, эпическая поэзия / Древневосточная литература / Древние книги