Читаем Чудеса мира (Аджа’иб ад-дунйа) полностью

Однажды астрологи в один голос сказали Искандеру: "В 283/895 году случится страшный ливень и будет потоп. Весь мир окажется под водой. Этот потоп назовут вторым [всемирным потопом]. [Все] страны затопит вода". Когда же наступила эта дата, то год оказался засушливым, дождей не было, источники высохли, ощущалась нехватка воды. После того счастливый атабек Мухаммад, сын Илдегиза[245], да осветит Аллах могилы обоих, собрал всех астрологов. С гневом он потребовал у них объяснения [относительно] предсказания, которое было сделано. Астрологи заявили: "Поскольку потопа не случилось, то непременно будет ураган". [С поверхности] сняли сорок локтей земли и выстроили в пещерах для государей и султанов прочные жилища. Приняли другие меры предосторожности.

Амир ад-дин Мас'уд[246], нахичеванский зодчий, побился об заклад, что в этот день вообще не будет в мире ветра. Вышло так, как он сказал. Он сложил следующее четверостишие:

Никогда мое сердце не было расположено к астрологам.

Не было спокойным сердце из-за их дурных предсказаний.

Запачкаю я их бороды,

/129а/ Если где-нибудь под небесным сводом будет ветер, кроме как в моей трубе.

“133”

Великий султан Тугрул б. Арслан[247] устроил в Ираке пышное празднество, раздал народу множество подарков, преподнес дары также Амин ад-дин Мас'уду[248].

Хотя я собрал эту книгу ради развлечения[249], [тем не менее] привел некоторое количество из мирских событий, дабы, когда благополучно минует время, [читатель] возблагодарил Всевышнего и прибавил бы в смирении.

“134”

В Самарре растет яблоневое дерево. На нем две ветви. [Если] съесть яблоко с одной ветви, оно усыпит и прослабит. Яблоки с другой ветви заставят бодрствовать и закрепят желудок.

В Сирии есть яблоки. Если разломить одно [из них], то внутри его окажется другое яблоко.

В Ширазе растет яблоневое дерево, на котором половина плодов имеет кислый вкус, половина — сладкий[250].

Слоны любят яблоки. Они делают привал только там, где есть яблони.

Во время кончины Аристотеля присутствовали близкие ему люди. Они попросили: "Сделай нам завещание!" - "У. меня нет сил говорить. Испеките мне яблоко!" Они испекли. Он съел, почувствовал прилив сил и сказал: "Не верьте ни во что[251], ибо в этом суть всех проповедей". — И он оставил сей мир.

“135”

Говорят, в стране русов растет дерево, называют его хаданг[252]. Бывает оно очень высоким. /129б/ Из его коры делают колчаны и ножны. На коре имеется рисунок, словно нанес его художник. Береза имеет узор подобно индийской стали. Корень березы как у дыни. Для [изготовления] стрел нет дерева, равного березе. На Руси на березах вьют гнезда соколы, а под деревом водятся горностаи. У березы бывает деготь, как мумиё.

В Хуваше[253] растет дерево, его название — ма'бун. На дереве — 700 ветвей, на них обитают сто видов птиц. Раз в году дерево [как бы] отряхивает себя. Вниз летит столько птичьего помета, что его бывает достаточно для того, чтобы удобрить земли всей области.

“136”

Рассказывают, что Всевышний прислал Адаму виноград. Дьявол позавидовал и стащил его. Адам расстроился. Между Адамом и дьяволом вышла ссора. Адам сказал: "Виноград — мой!" — "Нет, — возразил дьявол, — он — мой, ибо я был казначеем рая!" Джабраил выступил посредником: одну половину [винограда] он отдал Адаму, другую — дьяволу. Дьявол свою половину посадил и полил мочой. Когда виноград созрел, пришла обезьяна [полакомиться]. Дьявол

/130а/ схватил ее и убил. На следующий день в виноградник прибежала собака. Дьявол убил и ее. Еще через день в винограднике появился лев. Льва дьявол тоже убил. Из винограда он приготовил вино, (виноград этот бродит). Тот, кто выпьет этого вина, сначала становится веселым и радуется, как обезьяна. Некоторое время спустя он воет, как собака. Еще через некоторое время начинает рычать, как лев, и цепляться к каждому.

Та же часть винограда, что досталась Адаму, принесла сладкие и нежные плоды. Из него варят разного рода сладости и сушат мавиз[254].

В Сан'е, говорят, растет 70 сортов винограда. Однако такого вкусного и безвредного винограда, как в Нахичевани, нет нигде. Сколько бы его ни съели, вреда не будет.

“137”

Йабрух — это торчащий из земли стебель, [сплошь] покрытый волосками, [напоминает] фигурку человека[255]. Запах [йабруха] усыпляет людей. Когда его срывают, выступает яд. Тот, кто вырвет йабрух из земли, умрет. Поэтому, когда собираются тащить его [из земли], обвязывают [стебель] веревкой, конец которой набрасывают на собаку. Собаке же показывают кусок мяса. Она бросается к мясу, вырывает [растение] и тут же подыхает. {Растение] это используется при [приготовлении] лекарств. Кладут в лекарства небольшую дозу[256].

“138”

Перейти на страницу:

Похожие книги

Манъёсю
Манъёсю

Манъёсю (яп. Манъё: сю:) — старейшая и наиболее почитаемая антология японской поэзии, составленная в период Нара. Другое название — «Собрание мириад листьев». Составителем антологии или, по крайней мере, автором последней серии песен считается Отомо-но Якамоти, стихи которого датируются 759 годом. «Манъёсю» также содержит стихи анонимных поэтов более ранних эпох, но большая часть сборника представляет период от 600 до 759 годов.Сборник поделён на 20 частей или книг, по примеру китайских поэтических сборников того времени. Однако в отличие от более поздних коллекций стихов, «Манъёсю» не разбита на темы, а стихи сборника не размещены в хронологическом порядке. Сборник содержит 265 тёка[1] («длинных песен-стихов») 4207 танка[2] («коротких песен-стихов»), одну танрэнга («короткую связующую песню-стих»), одну буссокусэкика (стихи на отпечатке ноги Будды в храме Якуси-дзи в Нара), 4 канси («китайские стихи») и 22 китайских прозаических пассажа. Также, в отличие от более поздних сборников, «Манъёсю» не содержит предисловия.«Манъёсю» является первым сборником в японском стиле. Это не означает, что песни и стихи сборника сильно отличаются от китайских аналогов, которые в то время были стандартами для поэтов и литераторов. Множество песен «Манъёсю» написаны на темы конфуцианства, даосизма, а позже даже буддизма. Тем не менее, основная тематика сборника связана со страной Ямато и синтоистскими ценностями, такими как искренность (макото) и храбрость (масураобури). Написан сборник не на классическом китайском вэньяне, а на так называемой манъёгане, ранней японской письменности, в которой японские слова записывались схожими по звучанию китайскими иероглифами.Стихи «Манъёсю» обычно подразделяют на четыре периода. Сочинения первого периода датируются отрезком исторического времени от правления императора Юряку (456–479) до переворота Тайка (645). Второй период представлен творчеством Какиномото-но Хитомаро, известного поэта VII столетия. Третий период датируется 700–730 годами и включает в себя стихи таких поэтов как Ямабэ-но Акахито, Отомо-но Табито и Яманоуэ-но Окура. Последний период — это стихи поэта Отомо-но Якамоти 730–760 годов, который не только сочинил последнюю серию стихов, но также отредактировал часть древних стихов сборника.Кроме литературных заслуг сборника, «Манъёсю» повлияла своим стилем и языком написания на формирование современных систем записи, состоящих из упрощенных форм (хирагана) и фрагментов (катакана) манъёганы.

Антология , Поэтическая антология

Древневосточная литература / Древние книги
Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги
Смятение праведных
Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни. При этом к каждой из этих глав приводится притча, которая является изумительным образцом новеллы в стихах.

Алишер Навои

Поэма, эпическая поэзия / Древневосточная литература / Древние книги