Читаем Чудеса мира (Аджа’иб ад-дунйа) полностью

Ба Ша'би рассказывает: /130б/ "Абу Бакр послал меня с группой [людей] с посланием к императору Рума. Когда мы приехали, то произнесли у ворот дворца слова: "Бог велик!" [Император] прислал человека, приказав нам спешиться, обошелся с нами хорошо. Два месяца спустя он принял нас, удалил всех из помещения и спросил:

— Что за слова вы произнесли в тот день?

— Аллах велик! Во имя Всевышнего! — отвечали мы.

— Всегда, когда вы говорите [эти слова], дом дает трещины?

- Нет!

— В тот день, когда вы произнесли хвалу Богу, мой дворец дал трещину, — сказал он.

— Трещины дают дома только наших врагов, в нашей стране этого не бывает, — сказали мы.

- Как зовут вашего пророка? Ахмад?

- Да.

— Вы узнаете его, если я покажу вам его изображение?

— Да, — ответили мы.

Тогда он достал шкатулку, сделанную очень искусно. Шкатулка имела много отделений. Он открыл дверцу одного из них и достал кусок шелка. Мы взглянули на него. На шелке был изображен не наш Пророк, и мы сказали: "Это — не наш Пророк! Это — Адам, мир ему!" Тогда он достал другой [кусок] шелка, на нем был изображен наш Пророк, да благословит Господь его и его род. Когда он достал шелк с изображением нашего Пророка и мы увидели его, то произнесли слова: "Аллах — велик!" — и [еще] сказали: "Вот изображение нашего Пророка, /131а/ Мухаммада-Избранника, да благословит Господь его и его род и да ниспошлет [ему] мир!"

— Эти изображения, — сказал [император], — нарисовал пророк Даниил. Я принял веру Мухаммада, да благословит и спасет Аллах его и его род, но скрываю это от своего войска!

Затем он проводил нас домой с полным почетом и многочисленными дарами[257]".

“139”

В Константинополе есть площадь. Она обнесена неприступной стеной. На площади стоят три медные статуи. У одной статуи в образе Билала Хабаши[258] палец вложен в ухо. Другая статуя — красивый молодой человек. На постаменте написано по-гречески: "Это — Ахмад, который явится в конце срока. Когда у статуи отнимут одну руку, то разрушится два данга Вселенной. Если же обрубят обе руки, то будут разрушены все четыре данга Вселенной". Напротив этой статуи поставлена другая, конная. [Всадник] держит в руке короткое копье, вонзенное им в змею. Говорят, это — повелитель верующих 'Али, мир ему и благословение! То здание в центре Константинополя охраняют, дабы не было нанесено ему повреждения. Однажды туда прибыл царь-тиран. Он бросил кусок железа, и оно попало в статую нашего Пророка, мир ему. В тот день деспот опрокинулся, и тридцать тысяч его людей погибли. После [того] храм оградили высоким забором и изготовили покрывала, чтобы никто туда не попал. Говорят, пока статуя была на месте, царил мир. /131б/ Жители того города говорят, что мир находится под нашей защитой. Если мы разобьем статую, миру конец!

“140”

В городе Сарира в Индии[259] есть каменный дом. В доме стоит статуя, одной рукой закрывает лицо. Другая рука ее вытянута вперед. Тот, кто захочет увидеть лицо [статуи], кладет что-нибудь в [протянутую] руку, дабы она убрала [другую] руку с лица. Там сидит старец. Все, что дают идолу, [идол] отдает старцу. И это из чудес Всевышнего.

“141”

В области Танджа есть храм из мозаики. В храме из серебра сделан лев, на нем сидит человек. В руке он держит блестящее зеркало. Больному, который посмотрится в зеркало и увидит себя, станет лучше. Если же он не увидит себя [в зеркале], то умрет.

“142”

В Кайраване есть каменный храм. В нем стоит трон из бирюзы. На троне изображены четыре джинна, они держат друг друга за руки и ведут меж собой беседу на непонятном [языке]. Они — неживые, но разговаривают. Причину того никто не знает, кроме Всевышнего.

“143”

Могила Тахмураса[260], укротителя дэвов, находится на горе, которую называют Банд-и аб[261]. Малик Михрадж, приехав туда, увидел цитадель из мрамора. На цитадели стояла [статуя] всадника. Одной рукой [всадник] держит поводья, другая его рука лежит на крупе коня./132а/ Когда кто-нибудь ставил ногу на лестницу цитадели, всадник издавал крик. Тотчас душа человека вылетала наружу. Малик Михрадж приказал, и лестницу убрали. Он увидел колодец, в колодце — колесо. [Михрадж] сломал колесо, всадник упал, а малик поднялся наверх. [Там] он увидел помещение из лазурита, в нем был золотой гроб, наполненный мускусом.

[В гробу] он увидел спящего человека, натянувшего на голову кусок парчи. К изголовью была приставлена золотая табличка, на ней написано: "Я, Тахмурас Дивбанд, построил эту цитадель и собрал [в ней] драгоценности [со всего] мира. Каждой — цена целой страны. Оседлав дьявола, я заставил его обежать всю Вселенную. Поскольку меня уже не будет, то, о человек, прибывший сюда, не привязывай [своего] сердца к [земному] миру, ибо мир недолговечен, как снег на солнце и как искра, выбитая из камня. Не броди вокруг гроба и вокруг дома из лазурита. В [сем] доме находятся серьга Адама и кусок ленты Евы".

Малик Михрадж, прочтя этот рассказ, много плакал, [затем] совершил паломничество, рассыпая большое количество мускуса, сжег много ладана и удалился.

“144”

Перейти на страницу:

Похожие книги

Манъёсю
Манъёсю

Манъёсю (яп. Манъё: сю:) — старейшая и наиболее почитаемая антология японской поэзии, составленная в период Нара. Другое название — «Собрание мириад листьев». Составителем антологии или, по крайней мере, автором последней серии песен считается Отомо-но Якамоти, стихи которого датируются 759 годом. «Манъёсю» также содержит стихи анонимных поэтов более ранних эпох, но большая часть сборника представляет период от 600 до 759 годов.Сборник поделён на 20 частей или книг, по примеру китайских поэтических сборников того времени. Однако в отличие от более поздних коллекций стихов, «Манъёсю» не разбита на темы, а стихи сборника не размещены в хронологическом порядке. Сборник содержит 265 тёка[1] («длинных песен-стихов») 4207 танка[2] («коротких песен-стихов»), одну танрэнга («короткую связующую песню-стих»), одну буссокусэкика (стихи на отпечатке ноги Будды в храме Якуси-дзи в Нара), 4 канси («китайские стихи») и 22 китайских прозаических пассажа. Также, в отличие от более поздних сборников, «Манъёсю» не содержит предисловия.«Манъёсю» является первым сборником в японском стиле. Это не означает, что песни и стихи сборника сильно отличаются от китайских аналогов, которые в то время были стандартами для поэтов и литераторов. Множество песен «Манъёсю» написаны на темы конфуцианства, даосизма, а позже даже буддизма. Тем не менее, основная тематика сборника связана со страной Ямато и синтоистскими ценностями, такими как искренность (макото) и храбрость (масураобури). Написан сборник не на классическом китайском вэньяне, а на так называемой манъёгане, ранней японской письменности, в которой японские слова записывались схожими по звучанию китайскими иероглифами.Стихи «Манъёсю» обычно подразделяют на четыре периода. Сочинения первого периода датируются отрезком исторического времени от правления императора Юряку (456–479) до переворота Тайка (645). Второй период представлен творчеством Какиномото-но Хитомаро, известного поэта VII столетия. Третий период датируется 700–730 годами и включает в себя стихи таких поэтов как Ямабэ-но Акахито, Отомо-но Табито и Яманоуэ-но Окура. Последний период — это стихи поэта Отомо-но Якамоти 730–760 годов, который не только сочинил последнюю серию стихов, но также отредактировал часть древних стихов сборника.Кроме литературных заслуг сборника, «Манъёсю» повлияла своим стилем и языком написания на формирование современных систем записи, состоящих из упрощенных форм (хирагана) и фрагментов (катакана) манъёганы.

Антология , Поэтическая антология

Древневосточная литература / Древние книги
Рубаи
Рубаи

Имя персидского поэта и мыслителя XII века Омара Хайяма хорошо известно каждому. Его четверостишия – рубаи – занимают особое место в сокровищнице мировой культуры. Их цитируют все, кто любит слово: от тамады на пышной свадьбе до умудренного жизнью отшельника-писателя. На протяжении многих столетий рубаи привлекают ценителей прекрасного своей драгоценной словесной огранкой. В безукоризненном четверостишии Хайяма умещается весь жизненный опыт человека: это и веселый спор с Судьбой, и печальные беседы с Вечностью. Хайям сделал жанр рубаи широко известным, довел эту поэтическую форму до совершенства и оставил потомкам вечное послание, проникнутое редкостной свободой духа.

Дмитрий Бекетов , Мехсети Гянджеви , Омар Хайям , Эмир Эмиров

Поэзия / Поэзия Востока / Древневосточная литература / Стихи и поэзия / Древние книги
Смятение праведных
Смятение праведных

«Смятение праведных» — первая поэма, включенная в «Пятерицу», является как бы теоретической программой для последующих поэм.В начале произведения автор выдвигает мысль о том, что из всех существ самым ценным и совершенным является человек. В последующих разделах поэмы он высказывается о назначении литературы, об эстетическом отношении к действительности, а в специальных главах удивительно реалистически описывает и обличает образ мысли и жизни правителей, придворных, духовенства и богачей, то есть тех, кто занимал господствующее положение в обществе.Многие главы в поэме посвящаются щедрости, благопристойности, воздержанности, любви, верности, преданности, правдивости, пользе знаний, красоте родного края, ценности жизни, а также осуждению алчности, корыстолюбия, эгоизма, праздного образа жизни. При этом к каждой из этих глав приводится притча, которая является изумительным образцом новеллы в стихах.

Алишер Навои

Поэма, эпическая поэзия / Древневосточная литература / Древние книги