День восьмой

Джон Эшли сразу очень понравился Лансингу, стал даже предметом для подражания. Причем зашло это настолько далеко, что Брекенридж и сам поверил, будто счастлив в браке. Общество застряло бы на месте, если бы не подражало таким порядкам и внешним приличиям, то есть снобизму и лицемерию. Эшли превратил коттедж, который служил убежищем в дождливую погоду, в лабораторию, где ставил опыты и работал над изобретениями, а Лансинг построил себе такой же и вновь начал заниматься «змеиным маслом». Возможно, под влиянием Дебевуа, а может, по примеру Эшли, Юстейсия вновь забеременела и на этот раз родила живого малыша, потом еще одного, а следом и третьего. Лансинги были старше четы Эшли, но их дети оказались практически ровесниками: Фелисите Маржолен Дюпуи Лансинг (родилась в День Святого Феликса; все имена Лансингов из Айовы забрали с собой на небеса умершие дети Брекенриджа) и Лили Сколастика Эшли; Джордж Симс Лансинг и Роджер Беруин Эшли; затем в одиночестве последовала София; потом Энн Лансинг и Констанс Эшли. Юстейсия Лансинг с достоинством несла факел лицемерия, если можно так сказать. На людях – во время пикников у мэра или на торжествах по случаю Дня поминовения – она играла роль гордой жены, полностью отдавшейся своей семье. Красота у креолок увядает быстро. Ко времени приезда Эшли в Коултаун ее смуглое лицо заметно поблекло, черты потеряли женственную мягкость, она располнела, и тем не менее все в Коултауне – от доктора Джиллиса до мальчишки, который надраивал до глянца башмаки в таверне, – знали, что город может похвастаться красотой и необычностью двух женщин: миссис Эшли, высокой и белокурой, и миссис Лансинг – приземистой и темноволосой. Миссис Эшли – дитя звуковой стихии, немка по происхождению – не умела одеваться, но обладала чарующим голосом и двигалась как королева; миссис Лансинг – дитя визуальной стихии, латинянка – была несравненна по части владения цветом и формой, но голос у нее был скрипуч, как у попугая, а походке не хватало грации. Миссис Эшли была безмятежна и малоразговорчива; миссис Лансинг – резка и болтлива. Миссис Эшли не обладала ни чувством юмора, ни остроумием, а миссис Лансинг пользовалась двумя языками и их диалектами, чтобы произнести убийственную остроту, сопроводив ее соответствующей мимикой. Почти двадцать лет эти дамы запросто ходили друг к другу в гости, как и их дети, неплохо ладили, хотя и не выказывали особой симпатии. Беате Эшли не хватало воображения или, может, свободы восприятия, чтобы понять страдания женщины, старше ее возрастом. (Джон Эшли знал все, но молчал.) – Таких разных женщин объединяло то, что обе были вырваны из окружения, в котором формировалось начало их жизни, а также одно качество: обе прекрасно готовили.

Первые десять лет две семьи прожили без каких-либо заметных событий: беременности, пеленки, болезни горла; корь и падения с деревьев; дни рождения, куклы, коллекции марок и коклюш. Джорджа поймали на воровстве – он стащил у Роджера марки за три сена; Роджера заставили мыть рот с мылом за то, что часто употреблял ругательство «дьявол!». Фелисите, мечтавшую стать монахиней, нашли спящей на полу в подражание какой-то святой; Констанс целую неделю отказывалась разговаривать со своей подругой Энн. Вам это все хорошо знакомо.