День восьмой

– Несколько недель подряд отец был очень серьезно болен. Мама каждую ночь сидела у его постели. Иногда, во время приступов боли, он начинал кричать, швыряться предметами, сбрасывал все с тумбочки. Джорджу тогда казалось, что отец бьет маму, и он целыми ночами бродил вокруг дома, как зверь, и буквально сходит с ума. Отец ни за что не ударил бы маму, но так страдал от боли, что иногда грубо бранился и обзывался. Мама понимала, что с ним происходит, а вот Джордж – нет. Потом отца стала преследовать навязчивая идея, что он должен застрелить твоего отца. Джордж сказал мне, что слышал это собственными ушами. Конечно, отец не собирался это делать, просто страдал от болей. Ты меня понимаешь? Джордж застрелил его, чтобы защитить маму и спасти жизнь твоему отцу.

Роджер медленно поднялся.

– Должно быть, так оно и произошло.

– Погоди! Джордж ни за что не допустил бы, чтобы твоего отца арестовали: он просто ничего не знал о процессе. В ту же ночь он на каком-то товарном поезде сбежал из города, но случайно упал, сильно ударился головой и от травмы на несколько месяцев потерял память. О, Роджер, Роджер! Помоги мне!

Молодой человек быстро подошел к Энн и потряс ее за плечо. Та вытащила вату из ушей.

– Подай стакан воды.

Они оба молча наблюдали, как Фелисите глотает воду. Энн еще ни разу не приходилось видеть, чтобы у сестры так тряслись руки. Наконец, Роджер шепотом приказал ей заткнуть опять уши и повернулся к Фелисите.

– Где Джордж сейчас?

– Он вернулся четыре дня назад: влез ночью в свою комнату через окно, – и мы ничего не знали об этом до утра. Еще никто не казался таким несчастным, как он. Даже отец никогда не выглядел так. Мы всегда боялись, что Джордж сойдет с ума, а теперь… Теперь я понимаю, что он пытался нам что-то сказать, но не смог.

Фелисите не пролила ни слезинки: лишь приложила руку к губам, чтобы сдержать рыдания.

– Прошлой ночью Джордж никак не хотел ложиться спать и просил нас посидеть с ним. Мы читали сцены из Шекспира и французских пьес, беседовали, но говорил в основном Джордж, причем престранные вещи, какую-то чепуху. Я заметила, что мама пытается помочь ему облегчить душу, что бы там ни было. Ведь если он рассказал ей… Ты понимаешь меня?

Она подняла на него взгляд.

– Нет, не понимаю.

– Он бы обратился к священнику. Мама уговорила бы его пойти к исповеди. Только вот я не уверена, что он все это ей рассказал. Он хотел поделиться со мной, но нам никак не удавалось остаться вдвоем. Сейчас, когда ты все знаешь, я наконец сообразила, что надо просто ему сказать, что я все знаю, что мне все стало понятно. Да-да! Мама тоже все знает… Я в этом не сомневаюсь.

– Фелисити, вот что надо сделать. Те деньги, что вы получили за изобретения отца, отдай Джорджу и скажи, чтобы немедленно уехал из страны: – в Китай, в Африку, куда угодно, – но сначала пусть напишет полное признание. Через несколько месяцев после его отъезда мы перешлем бумагу в офис прокурора.

Она стиснула его руки.

– Да, Роджер, да! Тогда твой отец сможет вернуться. – Только теперь слезы хлынули из ее глаз. – Но мне надо поскорее вернуться домой. Я очень боюсь, что он исчезнет так же неожиданно, как появился. Помоги мне затушить огонь. Энн! Энн! Мы уходим. Спасибо, Роджер.

В это же самое время, в тот же самый час Джордж Лансинг ничком лежал на полу в гостиной мисс Дубковой, головой к иконам. Рядом стояла сама Ольга Сергеевна и по-старославянски читала покаянные молитвы.

Джордж рассказал ей все. Когда у него перехватило дыхание и он не смог продолжать, мисс Дубкова обвязала ему голову мокрым полотенцем. Джордж обессилел настолько, что не мог повторять за ней слова молитвы. Закончив, она наклонилась, поднесла распятие к его губам, и он поцеловал его, прежде чем подняться. Она подвела его к стоявшему у окна письменному столу, положила перед ним бумагу, ручку, подала чернильницу и сказала:

– А теперь пиши: «Я, Джордж Симс Лансинг, четвертого мая тысяча девятьсот второго года, во второй половине дня, убил выстрелом моего отца, Брекенриджа Лансинга, на лужайке позади нашего дома. В ночь накануне я уезжал из города, но вернулся в полдень следующего дня под днищем товарного вагона и спрятался в роще…»

Продолжая диктовать, она обошла все четыре небольшие комнатки своей квартиры, извлекая из тайников деньги.

– Теперь напиши на конверте: «Государственному прокурору. Штат Иллинойс». А сейчас иди в ванную, умойся и потом посиди в спальне, пока я тебя не кликну.

Мисс Дубкова написала свое собственное письмо и позвала Джорджа.