Детектив и политика. Выпуск 3, 1989

До начала 30-х годов в полпредства еще назначались люди интеллигентные и компетентные. Но в эти годы партия решает выдвигать из рядов "рабочих от станка" и "крестьян от сохи" своих людей и посылает их в различные учреждения часто на ответственные посты. Среди этих "выдвиженцев", как их называли, были люди способные, быстро входившие в курс работы, но были и другие — склочники и кретины, которых "выдвигали", чтобы избавиться от них. Эта кампания "выдвижения", длившаяся годами, была несомненным признаком недоверия партии к интеллигенции. Появились "выдвиженцы" и в полпредствах. Нам не повезло: первый секретарь, заменивший М.В. Буравцева, был совершенно некультурным человеком. Он, разумеется, не владел никаким иностранным языком, даже по-русски говорил с грубыми ошибками. Однажды он явился в кабинет Раскольникова с рижской эмигрантской газетой "Сегодня" в руках и взволнованно произнес: "Посмотрите, Федор Федорович, что о вас пишет белогвардейская сволочь!" В газете, не помню, по какому поводу, писали: "Выйдя на площадь, он, как Раскольников, становится на колени, чтобы покаяться перед всем народом”. В своей первобытной наивности первый секретарь даже не знал о существовании великого русского писателя. Первый секретарь полпредства в Копенгагене, куда после Эстонии был назначен Раскольников, оставшись во время отпуска последнего поверенным в делах, на рауте у датского короля упорно называл его "херр кениг” — "господин король”, никем и никогда не употребляемое обращение к королю. А на вопрос короля, как поживает господин посланник, ответил с развязностью: "Он, господин король, бегает в трусиках на пляже в Гаграх" — и потащил короля через весь зал представлять своей жене.

Федя показывал мне Таллинн. Мне все было интересно. Я полюбила этот маленький ганзейский город, башни Вышгорода, бледное северное море. Мы часто гуляли в парке Кадриорга, Екатериненталя, где белый дворец построен Петром Великим для своей второй супруги, остзейской немки, ставшей в истории России императрицей Екатериной Первой. В этом дворце каждый год глава государства давал пышный обед дипломатическому корпусу, правительству и "именитым" эстонцам. Мы ездили в Бригитовку на пляж, чудесный прибалтийский пляж с мелким чистым песком. Когда-то здесь был монастырь святой Бригитты, почитаемой в Швеции, от него остались только стены. В Иванову ночь, полную костров и песен, никто в Таллинне не спал, все были за городом у костров. Было холодно, и купальские огни в призрачной белой ночи создавали атмосферу романов Гамсуна и "Мадемуазель Жюли" Стриндберга.

Мой муж сразу же приставил ко мне учителя французского языка месье Шевалье и фрау Грюнер, старую даму, дававшую мне уроки немецкого. Сын фрау Грюнер, молодой человек, давал мне уроки танцев. В белом зале под звуки патефона он научил меня танцевать вальс-бостон, фокстрот, танго.

Как жене полпреда, то есть "Чрезвычайного Посланника и Полномочного Министра" — так значилось на визитных карточках Раскольникова, мне надлежало представиться жёнам посланников, аккредитованных при правительстве Эстонии, а также эстонским дамам — женам министров и видных политических деятелей. Для этого надо было иметь соответствующие туалеты. В Москве мой гардероб был самый скромный — два-три платья, которые невозможно было надеть здесь. И вот началась спешка. Евгения Донатовна помогла мне выбрать и заказать платья, купить шляпы, туфли, перчатки, сумки и прочее. Помню мои первые платья: визитное жемчужно-серое с пелеринкой по тогдашней моде и вечернее бледно-розовое, длинное, с открытыми плечами. Увидев меня в нем, Федя наградил меня титулом "Ваше изящество". А моя первая шляпа, кружевная, кремовая, с широкими полями и томными розами на левой стороне! Скажу откровенно, я любила красивые платья, всю мишуру женских нарядов.

Первый нарком иностранных дел Г.В. Чичерин в начале своей карьеры разослал по всем полпредствам инструкцию, как должны одеваться жены полпредов. Рекомендовались скромные черные платья, с длинными рукавами, без декольте. Никаких ожерелий, серег, браслетов, колец. Я читала этот циркуляр. С течением времени на него перестали обращать внимание, и жены полпредов, помоложе, позволяли себе надевать светлые платья, даже с декольте и голыми руками. Что же касается драгоценностей, то у меня их не было, хотя это не мешало писать газетам, что на мне видели самые крупные бриллианты в дипломатическом корпусе. Такой же выдумкой была и моя "роскошная соболья пелерина".