Дионис преследуемый

Ницше, подошедший наиболее близко к той опасной черте, где знание о возможности Другого (а именно Дионисийского) Начала обрушивается как удар топора, ждал эпифании Диониса, его сбывшегося возвращения (прихода, прыжка) — внезапного, непреложного и последнего.

Дионис воскресал в Мистерии, но что может заменить Мистерию в наши дни, дабы возвращение бога стало возможным? Или вопрос должен прозвучать так: где все еще слышатся отзвуки мистерии, где притаилось сакральное, неизбежно низвергнутое современным человечеством в пропасти забвения и легкомыслия? Ответом становится ИСКУССТВО. Но сегодня мы можем говорить об искусстве только как философы, и творить искусство — только как теурги.

О ЖЕНСКОМ АСПЕКТЕ ЛОГОСА

Вопрос о женском начале мы могли бы поставить так: что представляет собой женский аспект Логоса? Однако с учетом триадической модели, представленной в труде А. Г. Дугина «В поисках темного Логоса», т. е. Логос Аполлона, Логос Диониса, Логос Кибелы, — мы будем говорить здесь о женских аспектах трех Логосов, давая тем самым максимально широкое представление о Женском как оно есть. Таким образом, мы устанавливаем различие между Женским Аполлоническим, Женским Дионисийским и Женским Кибелическим (титаническим). (Строго говоря, Сизигийным Логосом является здесь только один — Логос Диониса). Первый тезис, который мы хотим утвердить это тезис о метаморфозах Женского: Музы (Аполлон), менады (Дионис) и Эринии, или «кровавые прадионисийские менады» (Великая Мать-Земля, хтоническая «черная» богиня) являют собой различные цвтадорфюок;, или превращения Женского, находящегося под влиянием одного из трех Логосов. Изначальный культ Великой Матери был человекоубийственным и оргиастическим, и справляли его парнасские фиады и киферонские менады, как об этом пишет Вяч. Иванов. Менады Великой Матери становятся вакхическими только с приходом Диониса, который поражает их безумием и делает одержимыми. Это переход от прадионисийского культа к дионисийскому и, соответственно, метаморфоза Женского. Когда Дельфийским оракулом овладевает Аполлон, пифия пророчит “то, что внушает ей он, а не божество темных недр”. Иванов утверждает, что “подчинение исступленной вещуньи Аполлону было насильственным”, и как только бог овладевает Женским, власть над ним теряет как Великая Мать, так и Дионис. Происходит новая метаморфоза Женского. В труде Вяч. Иванова “Дионис и прадионисийство” имплицитно содержится глубинная интуиция о модели трех Логосов, которая получит серьезное обоснование только в труде А. Г. Дугина; по сути, это есть не что иное, как создание новой методологии, одинаково применимой в таких областях как: мифология, религиоведение, антропология, философия, культурология и др.

Итак, мы утверждаем, что Музы, менады, Эринии есть метаморфозы Женского. Согласно поэту Мимнерму, старшие Музы

(архаические музы, хтонические существа) были дочерями Урана и Геи, младшие (олимпийские музы) — дочерями Зевса. Хто-нических Муз именовали “неистовыми” (греч. thoyrides — одного корня с лат. furia), «бурными». У Гесихия они сближаются с Эриниями. Подобно менадам, Музы предстают как кормилицы Диониса. Вяч. Иванов в свою очередь сближает Эриний и менад, считая, что Эринии (Эвмениды) — это «проекция в мифе культовой реальности менад первоначальных», т. е. Эринии — не что иное, как прадионисийские дочери Ночи. В главе о триетериче-ских женских оргиях он пишет о жертвенных животных — лисице и собаке — выделяя два типа менад: «Что же такое лисица в дионисийском культе? Она, прежде всего, факелоносица-менада, вызывающая солнце недр, в противоположность менаде-собаке, служительнице Ночи и лунной Артемиды, а также дикого охотника, пра-Диониса-Аида. Древний дуализм этих двух типах менад уже отмечен: по-видимому, древние ознаменовали его противоположностью обеих основательниц парнасских радений — «Обуянной» и «Черной»¹³³.

Трансформация Женского (от Музы к Фурии) великолепно представлена в стихотворении Александра Сумарокова под названием «Жалоба (Мне прежде, музы...)»:

Мне прежде, музы, вы стихи в уста влагали,

Парнасским жаром мне воспламеняя кровь.

Вспевал любовниц я и их ко мне любовь,

А вы мне в нежности, о музы! помогали.

Мне ныне фурии стихи в уста влагают,

И адским жаром мне воспламеняют кровь.

Пою злодеев я и их ко злу любовь,

А мне злы фурии в суровстве помогают.

Сизигия в модели трех Логосов