До 1000 родов

По прибытии в Иерусалим Павлу был оказан теплый прием. Встретившись с Иаковом и другими пресвитерами, Павел рассказывал им о том, что Бог совершил через его служение среди язычников. Услышав его рассказ, христиане из евреев в Иерусалиме горячо прославили Господа. Но оказалось, что проблема возникла еще до прибытия Павла в город. Слухи о нем и его учении стали распространяться в иерусалимской Церкви, когда сам Павел был только на пути в город. Говорилось, что якобы Павел учил христиан из евреев тому, чтобы те перестали обрезывать своих младенцев. Как видно из контекста, эта информация не была достоверной. Иаков знал это и предложил выход из ситуации, сказав Павлу очиститься и тем самым показать святым в Иерусалиме, что он сам «продолжает соблюдать закон». Павел принял «обряд назорейства», и его попросили оплатить издержки на жертву за четырех человек в Иерусалиме, сделавших то же самое. В храме, во время выполнения обета, иудеи (не христиане) возмутились против Павла с намерением лишить его жизни.

Мы можем по-разному трактовать произошедшие события. Мы можем сказать, что это печальный пример непостоянства со стороны Павла. Другими словами, мы утверждаем, что приписываемая Павлу клевета вовсе не была клеветой, ведь он на самом деле учил христиан из евреев больше не обрезывать своих детей. Более того, ему вообще не следовало бы запутывать окружающих через участие в этом обете. А сделал он это потому, что не хотел прекословить Иакову. Но уж точно, такой «нерешительный Павел» — не Павел Нового Завета, особенно в таких вопросах. Именно Павел обличил Петра в Антиохии. Это тот же Павел, который наотрез отказался обрезать Тита. Мы читаем, что именно Павел протянул руку общения Иакову. В то же самое время Павел признавал, что все они — и он сам, и Иаков, и другие апостолы, — находились под властью Евангелия, а не господствовали над Словом Божиим. Он считал, что истина Евангелия не зависела от тех, кого «почитали столпами».

Кроме того, сам Павел расценивает свои действия иначе. Посмотрите, что он говорит о себе в следующей главе, находясь в цепях в результате своего «компромисса». «Павел, устремив взор на синедрион, сказал: мужи братия! Я всею доброю совестью жил пред Богом до сего дня» (Деян. 23:1). Павел не выглядит здесь как человек, который готов идти на компромисс, особенно если дело касается одного из главных вопросов веры. Отстаивая истину, он даже рискует жизнью. Он знает и свидетельствует, что совесть его чиста.

К тому же, если подобный компромисс имел бы место в иерусалимской Церкви, то, посмотрите, в каком свете предстает перед нами Иаков: апостол, брат Господа, автор послания Нового Завета. Допустим, что Павел вынужден был пойти на компромисс, но это было своего рода временное отступление; он, должно быть, не очень-то и хотел это делать (так могут рассуждать сторонники идеи компромисса). Но что тогда мы можем подумать об Иакове, который приложил все усилия, чтобы заставить Павла пойти на этот шаг? Что мы можем сказать о пресвитерах иерусалимской Церкви, с которыми Павлу было так важно остаться в хороших отношениях ради продолжения своего служения? Бесспорно, некоторые люди, находившиеся рядом с Иаковом, не совсем ясно понимали значение свободы, которую принес нам новый завет (Гал.2:12). Но известно, что Иаков и вся Церковь не разделяли их мнения (Деян.15:24). Вывод кажется очевидным. Ни Иаков, ни Павел не согласились бы пойти ни на какие уступки, которые бы противоречили Евангелию. Потому мы не имеем никаких оснований, чтобы говорить, что апостолы согрешили в данной ситуации.

Это подводит нас к вопросу о значении христианского обрезания. Если Иаков и Павел не пошли на компромисс, тогда что же произошло в 21-й главе Деяний? Обрезание никогда не являлось культурным символом или признаком еврейского народа, в правильном понимании оно всегда было знаком завета, заключенного с Авраамом. Иначе говоря, это было заветное действие. Когда мы смотрим на Авраама, Исаака и Иакова, то ни у кого не возникает сомнения по поводу того, что они понимали под обрезанием. Но обрезание, если совершалось в состоянии верности завету, и в последующие века так и оставалось знаком завета.

Значение обрезания после пришествия Христа

А как же понималось обрезание в первом столетии после пришествия Христа? Конечно же, оно постепенно отмирало, но как христиане воспринимали обрезание в тот промежуток времени? Давайте мы посмотрим, что нам известно из Нового Завета о практике обрезания в христианской Церкви первого века.