Доктор Торн

В феврале, уладив с Гарри Бейкером некоторые волновавшие его вопросы, Фрэнк отправился в колледж, пообещав приехать домой двадцатого числа, чтобы присутствовать на свадьбе сестры. Для супружеских радостей было выбрано холодное и неприветливое время, впрочем не совсем противоречившее призрачным чувствам жениха и невесты. Конечно, февраль трудно назвать теплым месяцем, однако в богатых домах это уютная и приятная пора. Щедрый огонь в каминах, зимние радости, полные яств столы и теплые одеяла создают искусственное лето, для некоторых более приятное, чем утомительно долгие душные дни и безжалостное солнце. Некоторые браки специально назначаются на зимнее время. Их очарование заключается все в тех же важных достоинствах: вместо бьющихся в унисон сердец звенят в унисон кошельки. Восторг пылкого объятия уступает место восторгу перед новой богатой мебелью. Новый экипаж становится ценнее нового друга сердца, а блеск, созданный руками искусного обойщика, заменяет горячий румянец, которым молодая любовь украшает своих преданных апологетов.

Мистер Моффат не приехал в Грешемсбери на Рождество. Вечная тяжба из-за результатов выборов, вечные юристы, вечная забота об управлении собственными финансами не позволили насладиться домашними радостями. Не смог он появиться в Грешемсбери и на празднование Нового года, но время от времени присылал любезные записки в сопровождении то серебряной с позолотой шкатулки, то небольшой изящной брошки, и заверял леди Арабеллу, что с огромным удовлетворением ждет наступления двадцатого февраля. Тем временем сквайр обеспокоился и в конце концов отправился в Лондон, а учившийся в Кембридже Фрэнк купил самый массивный хлыст, который сумел найти в городе, и написал Гарри Бейкеру секретное письмо.

Бедный мистер Моффат! Хорошо известно, что лишь храбрец добивается благосклонности прекрасной дамы. Но вы, не обладая выдающейся храбростью, получили ту даму, которая по крайней мере была достаточно прекрасной для вас. Так не стоило ли заглянуть в собственную душу в поисках личной доблести, прежде чем решить отказаться от того приза, которого уже добились? Ведь коварный поступок требовал особой изощренности мысли.

Бедный мистер Моффат! Удивительно, что, сидя в экипаже по пути в Гатерум и раздумывая о том, как освободится от мисс Грешем и женится на мисс Данстейбл, он не бросил взгляда за спину и не обратил внимания на маячившие поблизости широкие плечи Фрэнка. Не менее странно, что потом, лениво потягивая герцогский кларет, он не заметил гордого пыла и огненного гнева, столь ясно написанного на челе молодого человека. А окончательно приняв решение и направившись к цели, не задумался о том железном рукопожатии, которое чересчур крепко стиснуло его ладонь, пусть пока и дружески.

Бедный мистер Моффат! Возможно, увлеченный собственными хитроумными планами, он совсем забыл о родственной связи Фрэнка с помолвленной невестой. Возможно, имел в виду лишь ярость сквайра и враждебность дома Де Курси, решив, что найдет силы противостоять этим угрозам. Если бы отступник мог предположить, какой хлыст купил Фрэнк в Кембридже, и догадаться, какое письмо написал тот Гарри Бейкеру, то скорее всего – нет, можно сказать, наверняка – мисс Грешем стала бы миссис Моффат.

Тем не менее мисс Грешем так и не стала миссис Моффат. Примерно через два дня после отъезда Фрэнка в Кембридж – очевидно, мистер Моффат оказался настолько благоразумным, что дождался этого момента, – в Грешемсбери пришло очень длинное, очень витиеватое, полное подробных и невнятных объяснений письмо. Мистер Моффат выразил уверенность, что как сама мисс Грешем, так и ее безупречные родители окажут ему честь поверить, что он не обладает возможностью… и так далее и тому подобное. Смысл послания заключался в том, что мистер Моффат объявлял о намерении расторгнуть помолвку без объяснения причины.

Августа вновь достойно приняла разочарование: конечно, не без печали, сердечной боли и тайных слез, но все-таки вполне сдержанно. Не забилась в истерике, не упала в обморок, не начала бродить в одиночестве при свете луны, не сочинила ни единого стихотворения и ни разу не задумалась о самоубийстве. Правда, вспомнив украшенный цветами, немыслимо красивый свадебный экипаж, на миг утратила душевное равновесие, но в целом повела себя так, как должна вести благоразумная молодая леди из рода Де Курси.

Однако и леди Арабелла, и сквайр болезненно пережили разрыв. Первая организовала помолвку, а второй согласился на брак и принял на себя серьезные материальные обязательства по его осуществлению. Обещанные мистеру Моффату деньги остались в целости и сохранности. Но увы! Весьма значительная сумма была развеяна по ветру в ходе подготовки к свадьбе. Больше того, почтенному джентльмену трудно смириться с тем, что его дочь бросили, тем более что бросил не кто иной, как сын портного!