Доктор Торн

В данном случае удача, которая всегда благоволит смелости и находчивости, проявила особую благосклонность к Фрэнку Грешему. В тот самый момент, когда Гарри Бейкер вложил визитную карточку в руку слуги, в холле появился готовый к выходу мистер Моффат – уже в шляпе. Мистер Бейкер обратился к нему с самой любезной улыбкой и попросил позволения вместе спуститься на улицу, чтобы перекинуться парой слов. Если бы мистер Моффат не собирался покинуть клуб, вряд ли сделал бы это в ответ на предложение Гарри, но сейчас просто очень серьезно посмотрел на незнакомца – он всегда и на всех смотрел очень серьезно – и продолжил спускаться по лестнице.

С бешено бьющимся сердцем Фрэнк увидел свою жертву и с крепко зажатым в руке оружием отступил на пару шагов за ограждение. Ах, мистер Моффат, мистер Моффат! Если существует богиня, способная вас защитить, то пусть появится немедленно и унесет на облака – туда, где вы окажетесь недосягаемым для опасности! – но, к сожалению, такой богини не существует.

Продолжая улыбаться и болтая о пустяках, Гарри отвлекал внимание жертвы от ангела мести, а как только занесенная рука оказалась достаточно близко, поспешно прошел на два шага вперед, к ближайшему фонарному столбу. Он не искал боевой славы – конечно, если бы подоспевшие на помощь полицейские не предоставили повода для проявления доблести.

Однако полицейские не пришли на помощь – точно так же, как и богиня. Где же были вы, блюстители порядка, когда безжалостный хлыст обрушился на уши несчастного бывшего законодателя? Сидели ли в полудреме в Скотленд-Ярде или за углом лепетали милые пустяки горничным? Во всяком случае, вы не патрулировали свои участки и не стояли в удобных наблюдательных пунктах, следя за порядком на улице. Но, даже оказавшись на месте в нужную минуту, что бы вы смогли сделать? Даже если бы появился сам сэр Ричард, Фрэнк Грешем все равно обрушил бы свои пять ударов на несчастную жертву.

Как только Гарри Бейкер стремительно устранился, мистер Моффат увидел ожидавшую расправу. Волосы его, несомненно, встали дыбом, а голос отказался подчиниться, чтобы громким криком можно было позвать на помощь завсегдатаев клуба. Щеки покрылись пепельной бледностью, а ослабевшие ноги не смогли унести с места казни. Раз и еще раз тяжелый хлыст с силой огрел беднягу по спине. Если бы страдальцу хватило сообразительности остановиться и в неподвижности принять положенные удары, экзекуция прошла бы легче, но в подобных обстоятельствах мало кто проявляет благоразумие. После двух ударов мистер Моффат бросился к лестнице в надежде укрыться в клубе, но отнюдь не дремавший возле столба Гарри Бейкер тут же его остановил и посоветовал:

– Соблаговолите вернуться на улицу – сюда нельзя.

И ловким движением он столкнул жертву со второй ступеньки.

Конечно, Фрэнку осталось одно: продолжить наносить удары куда попало. Когда джентльмен энергично танцует, трудно бить исключительно по спине, поэтому теперь хлыст опускался то на ноги, то на голову, а Фрэнк, прежде чем его успокоили, к сожалению, успел нанести больше запланированных пяти-шести ударов.

Исходя из понятия Фрэнка о справедливости, вмешательство, однако, наступило слишком рано. Даже если в Лондоне не найдется полицейских, готовых принять участие в скандале, всегда появятся охочие до разборок прохожие: своего рода самодеятельные помощники, как правило сочувствующие неправой стороне и в девяти случаях из десяти энергично встающие на защиту воров и карманников. Так что когда прохожие заметили, с какой могучей силой карающее оружие обрушивалось на бедного беззащитного джентльмена, вмешательство не заставило себя ждать, даже вопреки громким протестам Гарри Бейкера и героическим попыткам противостоять посторонним усилиям:

– Не вмешивайтесь, господа! Прошу вас, идите своей дорогой. Это семейное дело, и ни один из участников события не будет рад вашему присутствию.

И все-таки, несмотря на его заверения, прохожие проявили агрессию. После девяти-десяти ударов Фрэнк оказался в плену множества рук, с повисшим на его шее и плечах очень упитанным джентльменом. В то же время мистер Моффат в полуобморочном состоянии сидел на широких коленях приказчика из рыбного магазина и принимал утешение со стороны двух милосердных тетушек.

Фрэнк изрядно запыхался. С губ срывались только односложные ругательства да невнятные осуждения в адрес врага. И все же он старался вырваться, чтобы продолжить акт возмездия. Всем нам известно, насколько опасен вкус крови, насколько цепко жестокость способна овладеть самой нежной душой. Фрэнк почувствовал, что еще недостаточно пустил в ход оружие; едва ли не в отчаянии подумал, что не совершил в полной мере той кары, которую следовало совершить мужчине и брату. Память зафиксировала лишь пару достигших цели легких ударов, поэтому он собрался с силами, стараясь сбросить с шеи дьявольское бремя и вернуться в бой.

– Гарри, Гарри, не позволяй ему уйти, не позволяй, – с трудом пробормотал Фрэнк.