Доктор Торн

Следует напомнить, что сэр Роджер Скатчерд был избран членом парламента от Барчестера, но также не стоит забывать, что ему угрожал пересмотр результатов выборов. Если бы ходатайство зависело исключительно от мистера Моффата, то, вне всякого сомнения, место сэра Роджера в нижней палате было бы спасено хлыстом Фрэнка Грешема. Но все оказалось сложнее: дело в том, что мистер Моффат действовал в интересах семейства Де Курси, а этот благородный клан не собирался отступать только из-за того, что их кандидат получил несколько славных ударов. Нет, ходатайство развивалось своим чередом, и мистер Нартвинд заявил, что еще ни один проходивший через его руки иск не имел столь высокого шанса на успех.

– Это даже не шанс, а уверенность, – добавил мистер Нартвинд, зная кое-что существенное в отношении честного хозяина трактира «Бурый медведь» и оплаты его небольшого счета. Таким образом, ходатайство было представлено и подтверждено; были подписаны связанные с поручительством обязательства и соблюдены все необходимые формальности. Сэр Роджер обнаружил, что над его местом в палате общин нависла угроза. А ведь возвращение в парламент стало для него настоящим триумфом, и, к сожалению, герой отпраздновал это так, как привык праздновать самые важные события своей жизни: еще не оправившись от последствий тяжелой болезни, пустился в новый запой, и, что весьма странно, без особого вреда для своего здоровья.

В феврале под дружные поздравления представителей своего класса сэр Роджер занял положенное место в палате общин, а в начале апреля дело достигло стадии судебного рассмотрения. В вину ему был поставлен каждый известный юридическому миру выборный грех. Баронета Скатчерда обвинили во лжи, мошенничестве и коррупции всевозможных видов. В обвинительном акте указывалось, что кандидат покупал голоса, получал голоса посредством угощения избирателей, использовал угрозы, спаивал земляков крепкими напитками, заставлял людей голосовать дважды, считал в свою пользу личности умерших граждан, крал, подделывал голоса и прибегал к иным запрещенным приемам. В результате сложилось впечатление, что на свете не существовало такого способа обмана, в котором сэр Роджер не был виноват лично или через своих агентов. Собственные преступления повергли победителя в ужас, но он немного успокоился, когда мистер Клозерстил объяснил, что смысл многословного представления заключался в том, что адвокат мистер Роумер оплатил давний счет владельца трактира «Бурый медведь» мистера Реддипалма.

– Боюсь, сэр Роджер, что Роумер проговорился. Да, всерьез этого опасаюсь. Молодые люди не умеют держать язык за зубами. Переполненные энергией, пашут как кони. Но какой толк в энергии без умения молчать, сэр Роджер?

– Но, мистер Клозерстил, ведь я ровным счетом ничего не знал о неправомерном поступке.

– Посредничество может быть доказано, сэр Роджер, – покачав головой, возразил мистер Клозерстил, и на этом разговор закончился.

В дни снежно-белой чистоты любые политические правонарушения предстают в глазах британских политиков отвратительными, но ни одно правонарушение не считается столь предосудительным, как коррупция на выборах. Грех подкупа достоин проклятия, в палате общин невозможно получить за него прощение. Едва раскрытый, он обрекает преступника на политическую смерть без надежды на прощение. Продажность считается изменой более высокому трону, чем тот, на котором восседает сама королева. Это ересь, заслуживающая сожжения. Это осквернение всей палаты, очиститься от которого можно только огромной жертвой. Проклятие и изгнание! Долой грех! Вырвать его из груди, даже если при этом прольется половина нашей крови! Долой навсегда!

Такова риторика патриотически настроенных членов парламента в отношении коррупции. Если почтенные джентльмены говорят искренне, то, несомненно, правы. Плохо, когда богатый человек покупает голоса, но плохо и то, что бедный человек продает свой голос. В любом случае давайте с глубоким отвращением осудим и отвергнем порочную систему!

Да, если удастся, то, разумеется, с глубоким отвращением, но никак не с притворным, искусственным. Законы против подкупа во время выборов сейчас так суровы, что несчастный кандидат может оказаться виновным, даже если руководствовался наилучшими намерениями, но ничуть не меньше в данном отношении делает джентльмен, стремящийся служить своей стране в парламенте, если считает необходимым в качестве предварительной меры открыть крупный счет в банке. Кандидат не должен платить ни за угощение, ни за напитки, ни за оркестры, ни за ленточки для девушек, ни за пиво для мужчин. Хвала в его честь оборачивается угрозой: придется доказать в суде, что таким способом спонтанно проявлялся британский дух, а не действовал купленный им британский эль. Он не имеет права пригласить кого-нибудь на обед в отеле. В наши дни коррупция скрывается в самых невероятных формах и может быть выявлена даже в предложении стакана шерри, но в то же самое время бедный человек обнаруживает, что не в состоянии преодолеть трудности и соблазны выборов.