Доктор Торн

Мы готовы мстить за мелочи, но в то же время спокойно проходим мимо крупных несуразиц. Зачем прибегать к услугам таких опытных агентов-бизнесменов, как мистер Нартвинд и мистер Клозерстил, если кандидат намерен преодолеть путь открыто, честно и легко? Увы! Деньги все равно необходимы, приготовлены и даже затрачены. Разумеется, бедный кандидат ничего об этом не узнает до тех пор, пока, как только минует опасность апелляции, его поверенный не положит перед ним счет к оплате. До этой минуты он даже не подозревал о банкетах, увеселительных поездках, тайных действиях и щедрых попойках за его счет. Бедный кандидат! Бедный член парламента! Кто еще пребывал в таком же искреннем неведении? Да, ему приходилось и раньше оплачивать подобные счета, но ведь он убедительно просил опытного помощника проявлять особую осторожность и действовать исключительно в рамках закона! Он снова оплачивает счет, а перед следующими выборами опять нанимает все того же неизменного и надежного мистера Нартвинда или мистера Клозерстила.

Время от времени, изредка, простым смертным предоставляется возможность проникнуть в святая святых, одним глазком заглянуть в те таинственные обители, откуда изгнана любая возможная коррупция. Каким же восхитительным тогда оказывается зрелище низвергнутого из рая, подобно падшему ангелу, бывшего члена парламента, который раскрывает секреты и в отчаянии рассказывает, в какую огромную сумму ему обошлось кресло от того или иного графства!

Однако мистер Нартвинд – надежный агент: его можно нанять с малой долей риска. Все суровые законы против коррупции лишь повышают ценность таких надежных агентов, как мистер Нартвинд. Для него суровые законы против коррупции являются надежной гарантией хорошо оплачиваемой работы. Если бы эти законы природы легко поддавались уклонению, то какой-нибудь посредственный адвокат мог бы с легкостью взяться за дела кандидата и добиться для него теплого места в парламенте.

Сэру Роджеру было бы полезно полагаться исключительно на услуги мистера Клозерстила, а мистеру Роумеру не стоило бы ловить рыбу в столь мутной воде. По должном прошествии времени началось рассмотрение ходатайства противоположной стороны. Трудно было найти более счастливого человека, чем мистер Реддипалм, сидевший в лондонской гостинице и с удовольствием выпускавший из длинной трубки клубы густого дыма. Мистер Реддипалм оказался самым главным фигурантом возникшего противостояния. Все зависело от него, и он с честью исполнял свой долг.

Наконец суд объявил результаты рассмотрения ходатайства. Результаты заключались в следующем: выборы в парламент сэра Роджера Скатчерда объявлялись юридически несостоятельными, как и выборы в целом. Сэр Роджер Скатчерд обвинялся в том, что при содействии своего агента подкупом получил два голоса, оплатив счет, прежде не принятый к оплате. Сам сэр Роджер ничего не знал о нарушении закона, что вполне естественно, однако агент сэра Роджера – мистер Роумер – умышленно совершил описанную выше сделку. Бедный сэр Роджер! Бедный мистер Роумер!

Да, мистеру Роумеру действительно крупно не повезло. Судьба джентльмена крайне плачевна, ведь он нанес страшный удар по чистоте того безупречного времени, в которое мы живем. Вскоре после описанных событий в Гонконге потребовался молодой, полный неугасимой энергии и жажды действия юрист, чтобы провести гражданский судебный процесс. Мистер Роумер был отправлен туда в качестве самой подходящей кандидатуры с обещанием щедрой награды. Он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Но даже среди безупречных юристов находится место для зависти и клеветы. Не успел мистер Роумер восхититься чудесами нового мира, скользя меж островов южного океана, как пришло распоряжение о его возвращении. В огромном зале парламента нашлись заседатели, грудь которых переполнялась невыносимой тяжестью оттого, что среди антиподов Англию представлял человек, покусившийся на чистоту выборов. Они никак не могли вздохнуть спокойно до тех пор, пока огромный позор не будет смыт и искуплен. Разгневанные парламентарии столь высоко ценили свое положение, что считали малейшее пятно подобного рода бросающим тень на собственную репутацию и не находили сил преломить хлеб, пока мистер Роумер не будет отозван из Гонконга.

Мистер Роумер был отозван и, разумеется, погублен, а борцы за справедливость наконец вздохнули свободно.

Любому достойному джентльмену, чье чело заливает патриотический румянец от одной лишь мысли о бесчестье, чинимом родной стране присутствием мистера Роумера в Гонконге – любому подобному джентльмену, если таковые имеются, да будут оказаны всевозможные почести, – даже несмотря на то, что интенсивность его чистоты рождает изумление в наших не столь тонко организованных душах. Но если патриотический румянец не заливал чела достойного джентльмена, если мистер Роумер был отозван совсем из иных соображений, что же тогда вместо почестей мы воздадим тем интриганам, которые инициировали унизительное возвращение?