Доктор Торн

Тем вечером доктор Торн опять оказался наедине с пациентом. Сэр Роджер вел себя намного спокойнее и ровнее, чем сутками раньше, не произнес ни слова ни о завещании, ни о Мэри Торн. Но доктор знал, что Уинтербонс и нотариус из Барчестера провели в спальне больного значительную часть дня. Помня также, что великий подрядчик привык выполнять всю самую важную канцелярскую работу посредством именно этих живых инструментов, он не сомневался, что завещание изменено и переписано, так что, скорее всего, когда текст огласят, окажется, что содержание в корне отличается от того, которое прежде излагал сам сэр Роджер.

– Луи не дурак, – заметил Скатчерд. – То есть достаточно сообразительный, чтобы сохранить состояние, не промотав.

– У него хорошие природные способности, – согласился доктор.

– Отличные, отличные, – подтвердил отец. – Сможет разумно вести дела, если только удержится от этого, – указал сэр Роджер на стоявший возле кровати пустой стакан. – Какая прекрасная жизнь его ждет! Неужели променять ее на зелье? – Он в гневе швырнул стакан через всю комнату. – Ах, доктор! Если бы можно было начать заново!

– Возможно, все мы этого хотим, Скатчерд.

– Нет, вы не хотите. Ни шиллинга за душой, и ни о чем не жалеете. А я, так или иначе, владею половиной миллиона и жалею обо всем, обо всем, обо всем!

– Не надо себя терзать, незачем думать о плохом. Вчера вы сказали мистеру Кларку, что живете в мире с собой.

Мистер Кларк – это священник, который посетил его накануне.

– Конечно, сказал. А что еще я мог ответить, когда он прямо спросил? Было бы невежливо заявить, что потраченное на меня время и все мудрые слова выброшены на ветер. Но поверьте, Торн, если сердце печально – печально насквозь, – то короткая проповедь пастора в последний час ничего не исправит.

– Да будет Господь милостив к вам, друг мой! Если подумаете о нем и посмотрите на него, он дарует милость.

– Постараюсь, доктор, но лучше бы прожить жизнь сначала. Поддержите старушку ради меня? А, доктор?

– Вы о леди Скатчерд?

– О леди дьяволе! Если что-то бесит меня сейчас, то это ее светлость, моя жена! Когда я в молодости вышел из тюрьмы, у бедняжки совсем ничего не было, но она ни в чем не виновата, Торн, она ни при чем. Никогда не просила всей этой ерунды.

– Она всегда была вам прекрасной женой! Больше того, была и остается замечательной женщиной. Обещаю во всем ей помогать.

– Спасибо, доктор, спасибо. Да, хорошая жена. Для бедного мужа была даже лучше, чем для богатого. Но ведь она родилась в бедности. Вы ведь не позволите им ее обидеть?

Доктор Торн вновь заверил, что, пока жив, у леди Скатчерд есть верный защитник, но, давая обещание, не упомянул о злополучном титуле.

– Останетесь с ним как можно дольше, правда? – спросил баронет, с четверть час пролежав молча.

– С кем? – уточнил почти задремавший доктор.

– С моим бедным мальчиком, с Луи.

– Если он позволит, останусь.

– А увидев у его рта стакан, ударьте его кулаком, пусть даже по зубам. И сразу напомните обо мне. Расскажите, кем мог бы стать отец, если бы не порок. Скажите ему, что отец умер, словно животное, потому что не хотел и не мог удержаться от выпивки.

Эти слова, читатель, стали последними, которые произнес сэр Роджер Скатчерд. Замолчав, он поднялся в постели с той же силой, что и прошлым вечером, но в тот же миг его опять разбил паралич, и к девяти часам утра все закончилось.

– О, мой муж! Мой дорогой, незабвенный муж! – причитала безутешная вдова, в приступе горя вспоминая только любовь первых дней. – Лучший, самый умный, самый добрый!

Спустя несколько дней сэра Роджера торжественно, со всеми возможными почестями похоронили возле Барчестерского собора. А вскоре на могиле воздвигли памятник, где усопший был изображен с долотом и киянкой в руках обтачивающим кусок гранита, в то время как орлиный взор, презирая грубую работу, устремился к сложному математическому инструменту наверху. Если бы сам сэр Роджер смог увидеть изваяние, то, скорее всего, заметил бы, что работник, который занимается делом, а смотрит в другую сторону, никуда не годится.

Сразу после похорон достали и обнародовали завещание. Доктор Торн обнаружил, что содержание в точности совпадает с тем, что сэр Роджер зачитывал несколько месяцев назад. Не изменилось ни слова. Больше того, документ не открывался с тех самых пор, когда было внесено странное добавление, что только доктор Торн знает, кто является старшим ребенком единственной сестры завещателя. В то же время, однако, наряду с доктором был назначен еще один исполнитель – некий мистер Сток, известный в железнодорожных кругах, – а сам доктор Торн получил скромную сумму в тысячу фунтов. Леди Скатчерд достался доход в тысячу фунтов годовых.

Глава 26 Война