Доктор Торн

– Все в руках Господа, сэр Луи, но в этом случае дадите себе хоть какой-то шанс на выживание.

– Шанс? Черт возьми, доктор! Я знаю множество любителей выпить, которые полны сил и вовсе не собираются что-либо менять. И употребляют они похлеще меня. Пытаетесь меня напугать, да?

– Пытаюсь сделать для вас все возможное.

– Мне очень, очень тяжело. Некому доброе слово сказать. Никого, ни одной живой души. – Сэр Луи прослезился. – Поверьте, доктор, если сумеете поставить меня на ноги, заплачу пятьсот фунтов. Честное слово.

Доктор Торн спустился к обеду в столовую, а баронет остался в постели. Много съесть он не смог, но получил два стакана вина и каплю бренди в кофе. Дух его укрепился, так что когда доктор поднялся в спальню вечером, то нашел пациента уже не в столь печальном состоянии. Больше того, баронет открыл сознание для великого решения и изложил план собственного преображения.

– Доктор, – начал сэр Луи, – верю, что вы честный человек. Да, правда.

Доктор Торн поблагодарил за признание.

– Вы не рассердились на то, что я сказал утром?

Доктор не смог вспомнить, какие именно слова имел в виду пациент, и заверил его, что на этот счет беспокоиться не стоит.

– Верю, что будете рады увидеть меня здоровым, не так ли?

Доктор подтвердил, что так и есть.

– А теперь вот что скажу: сегодня много об этом думал. Да, честное слово. И решил поступить правильно. Нельзя ли еще каплю ликера в кофе?

Доктор налил чашку кофе и добавил чайную ложку бренди. Не привыкший к драконовским мерам сэр Луи выпил аптекарскую смесь с несчастным видом.

– Итак, решил поступить правильно. Да, честное слово. Главная беда заключается в том, что я очень одинок. Что же касается лондонских приятелей, то всем им на меня наплевать.

Доктор Торн выразил полное согласие. Трудно было не посочувствовать несчастному юноше, когда тот жаловался на судьбу. Баронет действительно скитался по свету, не имея ни единой близкой души.

– Дорогой друг, сделаю для вашего блага все, что от меня зависит, – пообещал доктор. – Сознаю, что городские друзья намеренно стремятся сбить вас с праведного пути. Оставьте их – не пожалеете.

– Возможно ли это, доктор? Что же, пожалуй, брошу всех нынешних приятелей. Вот, например, Дженкинс. Он лучше других, но и то постоянно пытается вытянуть из меня деньги. Отказать невозможно.

– Вам бы стоило уехать из Лондона, сэр Луи, и изменить образ жизни. Поселитесь на некоторое время в Боксал-Хилле, года на два-три. Поживите с матушкой, успокойтесь, займитесь сельским хозяйством.

– Что? Сельским хозяйством?

– Да, как все местные джентльмены. Возьмите землю в свои руки и наведите порядок.

– Видите ли, доктор, я готов, но на определенных условиях.

Доктор Торн ждал продолжения, поскольку понятия не имел, что за условия, и согласиться заранее не был готов.

– Однажды я уже говорил вам о своих намерениях…

– Уже не помню, о чем именно шла речь, простите.

– О моей женитьбе.

Лицо доктора потемнело. Каким бы эгоистичным, развращенным, бесчувственным, корыстным и невежественным ни был сэр Луи Скатчерд, в глубине темной души все же сохранилась способность испытывать некое подобие искреннего чувства. Можно поверить, что он действительно полюбил Мэри, и если бы смог жениться на ней, то постарался бы жить так, как советовал ее дядя доктор. Он просил лишь о небольшой милости. Но увы! Даже капля милости, как и капля бренди, оказалась недоступной.

– Одобряю желание жениться, но не знаю, чем вам помочь, – пожал плечами доктор.

– Вы же знаете, что я имею в виду исключительно мисс Мэри. Люблю ее. Да, и это серьезно, доктор.

– К сожалению, сэр Луи, ваше желание неисполнимо, абсолютно. Вы оказываете моей племяннице высокую честь, но я считаю себя вправе ответить за нее, что принять ваше предложение она не сможет.

– Послушайте, доктор: что касается любых условий…

– Категорически отказываюсь обсуждать данную тему. Вы вольны оставаться в моем доме столько, сколько пожелаете, но настойчиво заявляю, что беспокоить Мэри не позволю.

– Хотите сказать, что она влюблена в молодого Грешема?

Такого выпада доктор стерпеть не смог:

– Послушайте, Луи. Ради памяти вашего отца я готов многое вам простить, готов также кое-что простить из-за вашего слабого здоровья, но вы уже достаточно взрослый, чтобы понимать, что простить можно не все. Не смейте больше ни говорить о моей племяннице, ни тем более тревожить ее.

С этими словами доктор Торн ушел.