Доктор Торн

Несмотря на внешнюю ясность своих рассуждений, сквайр ни на дюйм не приблизился к цели и даже не определился с основной идеей. Опрометчивая женитьба Фрэнка стала бы губительной для Грешемсбери, но что мог возразить отец, учитывая, что в крахе виноват не сын, а он сам?

– Вы ведь могли бы выделить мне ферму, сэр? Думаю, шести-семи сотен акров достаточно. Это возможно?

– Ферму? – удивленно повторил мистер Грешем.

– Да, сэр. Надо же как-то зарабатывать на жизнь. Думаю, в сельском хозяйстве проще добиться успеха, чем в чем-то другом. К тому же на юриста или доктора надо так долго учиться!

Зарабатывать на жизнь! Вот к чему пришел наследник и единственный сын мистера Грешема! А ведь сам сквайр был моложе Фрэнка, когда вступил во владение не обремененным долгами и обязательствами поместьем с доходом в четырнадцать тысяч фунтов годовых! Сравнение невыносимое и постыдное.

– Да, полагаю, с этим проблем не будет. – Мистер Грешем упал в кресло и закрыл глаза, но вскоре опять встал и принялся мерить шагами комнату.

Потом, остановившись перед сыном, спросил:

– Фрэнк, хотелось бы знать, что ты обо мне думаешь.

– Думаю о вас, сэр? – удивленно переспросил Фрэнк.

– Да. Обо мне и о том, что я разорил семью. Ненавидишь?

Грешем-младший тоже вскочил с кресла и горячо обнял отца:

– Ненавидеть вас, сэр? Но разве такое возможно? Вам же известно о моей любви. Прошу, отец, не переживайте об утрате поместья. Мне оно не нужно: проживу и без Грешемсбери. Пусть девочки разделят все, что осталось, а я как-нибудь устроюсь. Пожалуй, отправлюсь в Австралию вместе с Мэри, и там никто не вспомнит о ее происхождении. Но прошу, отец, никогда больше не думайте и не говорите, что я вас не люблю!

Сквайр был слишком растроган, чтобы как-то отреагировать на слова сына, сел в кресло и закрыл лицо руками. А Фрэнк мерил шагами кабинет до тех пор, пока переживания отца не померкли в сознании, уступив место прежним мыслям.

– Можно сказать Мэри, – спросил он наконец, – что вы дали согласие на наш брак? Она будет безмерно счастлива!

Увы, сквайр не был готов дать прямой ответ. Леди Арабелла сделала все, чтобы противостоять желанию сына, и он ей позволил, да и сам считал, что если что-то и способно завершить семейную катастрофу, то именно его безумная женитьба.

– Не могу, Фрэнк. Не могу! На что вы будете жить? Безумие!

– Уедем в Австралию, – с горечью повторил сын. – Это лучший вариант.

– Нет, мой мальчик, у тебя нет права на столь легкомысленный поступок. Нельзя бросать родное гнездо: заменить тебя некому.

– Но если больше здесь жить невозможно, что тогда?

– Если бы не твоя затея, смогли бы жить и дальше. Если откажешься от фатального плана, передам тебе управление поместьем, парком, всей землей. Да, Фрэнк, план фатален. Тебе всего двадцать три года. Зачем так рано жениться?

– Вы женились в двадцать один, сэр, – дерзко ответил отцу Фрэнк, но слова вырвались сами собой.

– Да, – согласился сквайр. – И посмотри, что из этого вышло! Если бы подождал лет десять, жизнь сложилась бы совсем иначе. Нет, я не могу дать согласия на этот брак, как и мама.

– Но мне нужно только ваше согласие, сэр.

– Это же безумие! Мой дорогой сын, мой мальчик, не доводи меня до отчаяния! Подожди четыре года.

– Четыре года!

– Да, четыре года. Прошу об одолжении лично мне, чтобы мы смогли избежать разорения: ты, твоя матушка, сестры – и сохранить наше доброе имя и родовое гнездо. О себе не говорю, но если бы ты все-таки настоял на своем, то впал бы в безысходное отчаяние.

Фрэнк не смог возразить отцу, который одной рукой держал его за руку, а другой обнимал за плечи.

– Обещай забыть о браке если не на четыре, то хотя бы на три года!

Отложить свадьбу на четыре или даже на три года означало для Фрэнка окончательно потерять Мэри, и он не мог признать за кем-нибудь право требовать такого шага.

– Я уже дал слово, сэр, – ответил он после долгого молчания.

– Дал слово! Но кому?

– Мисс Торн.

– Сам поговорю с ней и с ее дядюшкой. Мэри всегда была девушкой разумной. Уверен, она не захочет навлечь беду на давних друзей из Грешемсбери.

– Давние друзья из Грешемсбери в последнее время мало что сделали ради доброго к себе отношения. Больше того: обошлись с ней отвратительно. Знаю, что вы не участвовали в травле, и все же должен сказать, что это стыд и позор, но я ее не предам.

– Что же, сын, мне больше нечего сказать. Я разорил поместье, которое должно стать твоим, и не имею права ожидать, что ты прислушаешься к моей просьбе.

Фрэнк не испытывал враждебности к отцу из-за долгов и был готов на многое, чтобы доказать ему это, но отказаться от Мэри Торн не мог. Поскольку каждый из них испытывал вину, он чувствовал, что следовало пойти на мировую: простить отца за бесхозяйственность и получить прощение за упорство в намерении жениться по любви. Не то чтобы молодой человек именно таким образом разложил по полочкам собственные мысли, но если бы дал себе труд задуматься, то пришел бы к единственно верному выводу.