Читаем Дом между небом и землёй полностью

— А сейчас, я лично предлагаю Вам, за чашечкой чая пройтись по дому и осмотреть моё скромное жилище! Пойдёмте!.. — и Аля встала со стула с такой энергией, словно это была не девушка, а лесная белка, — Я столько здесь всего обустраивала, что мне будет очень приятно, если хоть кто-нибудь из людей это увидит!.. Возможно и Вы для себя найдёте какие-то идеи по декору и… обустройству интерьера. Ведь и Вы наверняка однажды решите обустроить свой дом!

* * *

Мы с Алей шли по коридорчику, который вёл из кухни в боковое помещение.

— Сначала я покажу Вам мой первый этаж. Тут все комнаты попроще. Ну, кухню Вы уже видели — там я занимаюсь обычной пищей. А ещё у меня здесь… — и Аля прервалась чтобы открыть дверь, которая была, видимо, очень тяжёлой и сразу не поддалась. — …Здесь у меня комната, где я всё никак не могу толком прибраться. Ну… Прибираюсь конечно. Но всё равно — здесь много всего валяется повсюду. Я, видите ли, здесь делаю много черновой работы, так скажем. Я здесь разбираю всё то, что приношу из леса. Я очень люблю, знаете, гулять на природе и мне… мне бы так хотелось всё то, что я вижу с собой унести! Ведь всё так прекрасно!.. И я… Я забираю с собой некоторые веточки, шишки, кору, стебельки… Ну и так далее. Всё что мне покажется пригодным для того чтобы мне из этого извлечь некоторую пользу. А это — по сути всё. Я только советуюсь каждый раз с Отцом — что же мне лучше взять первое?.. С чего будет лучше начать сейчас? И вот, я приношу сюда с собой все эти материалы и разбираю, разделываю, так скажем. Беру некоторые части и уношу наверх. И там уже с ними работаю. Но мне всё никак не даёт покоя то, что я никак не соберусь с силами чтобы многое из этого разобрать. И оно лежит, и я боюсь иногда, что что-то, какой-то цветок или листок… Ну, понимаете — пройдёт его время. Лист — станет жёлтым из зелёного, или желтый высохнет и станет коричнев. А может быть — цветок завянет и осыпется… Ведь всякое бывает. И поэтому я стараюсь работать побольше. Ещё одна проблема в том, что у меня часто не хватает терпения — особенно для каких-нибудь крупных вещей. Я только начну что-нибудь, какую-нибудь вещь, как сразу уже хочется начать и новую. Это хорошо конечно, что я хочу сделать и что-то ещё, но… Так можно долго перескакивать и никогда не довести ничего до конца.

Ну, в общем — Вы увидели. Хватит уж нам смотреть на мой хаос. Пойдёмте наверх!..

Пока мы поднимались по лестнице Аля пару раз резко останавливалась и прищурившись глядела куда-нибудь между перил или вниз на ступеньки. Уже где-то на третий раз она наконец объяснила. Вернее что сначала пробурчала себе под нос:

— И тут паутина… Да что же это?..

А потом пояснила:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Царь-девица
Царь-девица

Всеволод Соловьев (1849–1903), сын известного русского историка С.М. Соловьева и старший брат поэта и философа Владимира Соловьева, — автор ряда замечательных исторических романов, в которых описываются события XVII–XIX веков.В данной книге представлен роман «Царь-девица», посвященный трагическим событиям, происходившим в Москве в период восшествия на престол Петра I: смуты, стрелецкие бунты, борьба за власть между членами царской семьи и их родственниками. Конец XVII века вновь потряс Россию: совершился раскол. Страшная борьба развернулась между приверженцами Никона и Аввакума. В центре повествования — царевна Софья, сестра Петра Великого, которая сыграла видную роль в борьбе за русский престол в конце XVII века.О многих интересных фактах из жизни царевны увлекательно повествует роман «Царь-девица».

Всеволод Сергеевич Соловьев , Марина Ивановна Цветаева , Марина Цветаева

Приключения / Сказки народов мира / Поэзия / Проза / Историческая проза
На пути
На пути

«Католичество остается осью западной истории… — писал Н. Бердяев. — Оно вынесло все испытания: и Возрождение, и Реформацию, и все еретические и сектантские движения, и все революции… Даже неверующие должны признать, что в этой исключительной силе католичества скрывается какая-то тайна, рационально необъяснимая». Приблизиться к этой тайне попытался французский писатель Ж. К. Гюисманс (1848–1907) во второй части своей знаменитой трилогии — романе «На пути» (1895). Книга, ставшая своеобразной эстетической апологией католицизма, относится к «религиозному» периоду в творчестве автора и является до известной степени произведением автобиографическим — впрочем, как и первая ее часть (роман «Без дна» — Энигма, 2006). В романе нашли отражение духовные искания писателя, разочаровавшегося в профанном оккультизме конца XIX в. и мучительно пытающегося обрести себя на стезе канонического католицизма. Однако и на этом, казалось бы, бесконечно далеком от прежнего, «сатанинского», пути воцерковления отчаявшийся герой убеждается, сколь глубока пропасть, разделяющая аскетическое, устремленное к небесам средневековое христианство и приспособившуюся к мирскому позитивизму и рационализму современную Римско-католическую Церковь с ее меркантильным, предавшим апостольские заветы клиром.Художественная ткань романа весьма сложна: тут и экскурсы в историю монашеских орденов с их уставами и сложными иерархическими отношениями, и многочисленные скрытые и явные цитаты из трудов Отцов Церкви и средневековых хронистов, и размышления о католической литургике и религиозном символизме, и скрупулезный анализ церковной музыки, живописи и архитектуры. Представленная в романе широкая панорама христианской мистики и различных, часто противоречивых религиозных течений потребовала обстоятельной вступительной статьи и детальных комментариев, при составлении которых редакция решила не ограничиваться сухими лапидарными сведениями о тех или иных исторических лицах, а отдать предпочтение миниатюрным, подчас почти художественным агиографическим статьям. В приложении представлены фрагменты из работ св. Хуана де ла Крус, подчеркивающими мистический акцент романа.«"На пути" — самая интересная книга Гюисманса… — отмечал Н. Бердяев. — Никто еще не проникал так в литургические красоты католичества, не истолковывал так готики. Одно это делает Гюисманса большим писателем».

Антон Павлович Чехов , Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк , Жорис-Карл Гюисманс

Классическая проза / Русская классическая проза / Сказки народов мира / Проза