Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

— Руи Перецъ де Віедма, сказалъ священникъ: уроженецъ какого-то леонскаго города. Онъ иного говорилъ мн о своемъ отц и братьяхъ, и еслибъ я не врилъ ему какъ самому себ, то счелъ бы его разсказъ за одну изъ тхъ небылицъ, которыя разсказываютъ старушки зимой у очага. Онъ говорилъ, будто отецъ его раздлилъ свое имніе поровну между тремя сыновьями и подалъ имъ при этомъ совты лучше Катоновскихъ. Я, съ своей стороны, могу сказать, что капитану этому такъ повезло на избранномъ имъ поприщ, что, благодаря своему мужеству, своимъ блестящимъ способностямъ, онъ, безъ всякой протекціи, скоро достигъ капитанскаго чина и ожидалъ дальнйшаго повышенія. Но счастье скоро покинуло его; и въ то время, когда онъ могъ ожидать всхъ даровъ фортуны, на долю его выпали только ея тернія. Въ счастливый и славный день Лепантской битвы, когда столько христіанъ возвратили свободу, онъ одинъ очутился въ невол. Я былъ взятъ въ плнъ въ Гулетт, и потомъ, вслдствіе разныхъ случайностей, раздлялъ съ нимъ неволю въ Константинопол, откуда его отправили въ Алжиръ. Тамъ, какъ я впослдствіи узналъ, съ нимъ случилось одно изъ самыхъ удивительныхъ въ мір происшествій. Продолжая такимъ образомъ, священникъ разсказалъ аудитору исторію плнника и Зораиды; и аудиторъ слушалъ разсказъ этотъ такъ внимательно, какъ не слушалъ до сихъ поръ ничего. Священникъ, однако, не сказалъ ему, что сталось съ плнникомъ посл того, какъ французскіе пираты напали на катеръ возвращавшихся изъ неволи христіанъ. Онъ оставилъ капитана и прекрасную мавританку въ томъ грустномъ и безпомощномъ положеніи, въ какое привели ихъ пираты и что сталось съ ними потомъ? достигли ли они берега Испаніи, или французы увезли ихъ съ собой, этого, сказалъ священниуъ, онъ не знаетъ. Плнникъ, въ свою очередь, внимательно слушалъ священника, наблюдая издали малйшія движенія брата. Когда священникъ окончилъ разсказъ, братъ плнника сказалъ ему съ тяжелымъ вздохомъ, съ глазами, полными слезъ: «о, милостивый государь, еслибъ вы знали, кому вы разсказали эту исторію, какъ потрясли вы самыя нжныя струны моего сердца. Не смотря на всю мою твердость, на вс мои усилія, я не могу удержать теперь этихъ слезъ, льющихся у меня изъ глазъ. Этотъ славный капитанъ, товарищъ вашъ, это старшій братъ мой; движимый боле высокими побужденіями и одаренный боле могучей душой, чмъ я и другой мой братъ, онъ избралъ славное поприще воина, — одно изъ трехъ поприщъ, указанныхъ намъ отцомъ, о чемъ вы слышали уже отъ него самого въ этомъ разсказ, показавшемся вамъ сказкою доброй старушки. Я посвятилъ себя письменнымъ занятіямъ, и на этомъ пути Богъ и мои способности помогли мн достигнуть того званія, въ которомъ вы меня видите. Третій братъ мой въ Перу. Онъ пріобрлъ большое богатство и тмъ, что переслалъ намъ до сихъ поръ, онъ не только возвратилъ полученную имъ при раздл часть наслдства, но доставилъ еще отцу возможность жить роскошно по прежнему; я тоже, благодаря ему, могъ удобне продолжать свои занятія и легче устроить свою карріеру. Отецъ мой живъ еще, но умираетъ отъ желанія узнать, что сталось съ его старшимъ сыномъ и молитъ Бога въ неустанныхъ молитвахъ своихъ, чтобы смерть не заврыла ему глазъ прежде, чмъ онъ увидитъ этого несчастнаго сына. Одно меня удивляетъ: почему, во время претерпнныхъ имъ несчастій, братъ мой никогда не подумалъ извстить о себ своихъ родныхъ. Если бы отецъ мой, или кто-нибудь изъ насъ знали, что сталось съ нимъ, ему не пришлось бы ожидать чудесной трости, возвратившей ему свободу. Но и теперь, Богъ всть, освободили ли его французы, или, быть. можетъ, умертвили, чтобы скрыть свое преступленіе. Не ожидалъ я, что мн придется такъ грустно продолжать путь, начатый такъ радостно. Неизвстность, что сталось съ братомъ моимъ, не дастъ мн ни минуты покою. О, добрый братъ мой, кто бы могъ сказать мн, гд ты теперь? и я отправился бы возвратить теб свободу; хотя бы ее пришлось купить цною моей собственной. Кто извститъ нашего престарлаго отца о томъ, что ты живъ еще, хотя, быть можетъ, въ мрачномъ подземельи варварійской тюрьмы. Гд ты? еслибъ мы знали, наши богатства выкупили бы тебя изъ тяжкой неволи. И ты, великодушная, прекрасная Зораида, почему я не могу отплатить теб за все, что сдлала ты для моего брата! почему не могу я быть свидтелемъ возрожденія души твоей и твоей свадьбы, которая осчастливила бы насъ всхъ».