Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

— Этотъ пвецъ, душа моя, это сынъ одного Арагонскаго дворянина. Онъ жилъ въ Мадрит противъ насъ, и хотя отецъ мой всегда закрывалъ окна зимою сторами, а лтомъ жалузи, однако, Богъ его знаетъ какъ, должно быть въ церкви, или въ другомъ мст, этотъ молодой человкъ увидлъ и влюбился въ меня. И началъ онъ, съ тхъ поръ, слезами и разными знаками изъ оконъ своего дома показывать мн, что онъ меня любитъ, да и меня заставилъ тоже полюбить его, хоть я и не знаю, чего ему нужно отъ меня. Чаще всего, стоя у окна, онъ соединялъ одну руку съ другой, какъ будто хотлъ этимъ показать что женится на мн; и я очень была бы рада, еслибъ онъ женился на мн, да только не знала, кому сказать про это, потому что я одна, у меня нтъ матери. Я позволяла ему длать мн разные знаки, но сама не длала ему никакого знака, только, когда не было дома моего отца и его отца, я приподымала немножечко стору и позволяла ему смотрть на меня; отъ радости онъ, тогда, просто съ ума сходилъ. Въ это время отцу моему велно было ухать, и когда молодой этотъ человкъ узналъ, что я должна ухать, — только узналъ онъ не отъ меня, потому что я никогда не могла сказать ему ни слова, — такъ съ горя заболлъ, я думаю что съ горя, и узжая, я не могла проститься съ нимъ даже глазами. Только представьте себ, черезъ два дни, въ одной деревн — до нее отсюда будетъ день зды — я вдругъ увидла его на порог корчмы, одтаго какъ погонщикъ, и если-бы я не носила портрета его въ моей душ, то ни за что бы не узнала его, такъ хорошо онъ переодлся. Но я узнала его, и Боже, какъ я удивилась и обрадовалась. только онъ все смотрлъ на меня такъ, чтобы не замтилъ этого мой отецъ; онъ боится встртиться съ нимъ глазами, и когда проходитъ мимо меня по дорог, или въ другомъ мст, всегда избгаетъ его взоровъ. Я знаю кто онъ; знаю что изъ любви во мн онъ идетъ пшкомъ и такъ устаетъ; поэтому я просто умираю съ горя; и куда только онъ опуститъ ногу, я сейчасъ же опускаю туда глаза. Я, право, не знаю, зачмъ онъ идетъ, и какъ ногъ онъ уйти отъ своего отца, который такъ любитъ его; онъ у него одинъ сынъ, и кром того его нельзя не любить, вы сами это скажете, когда увидите его. И знаете-ли, вс эти псни, которыя онъ поетъ, сочинены имъ самимъ, потому что онъ отличный поэтъ и студентъ. Боже, какъ только я услышу или увижу его, такъ вся затрясусь отъ страха, все я боюсь, чтобы его не узналъ мой отецъ, и не узналъ бы, что мы любимъ другъ друга. Я ему не сказала до сихъ поръ ни слова, и не смотря на то люблю его такъ, что просто жить безъ него не ногу. Вотъ, душечка, кто такой этотъ пвецъ, который такъ понравился вамъ; по его чудесному голосу вы можете судить, что онъ вовсе не погонщикъ, какъ вы говорите, а владтель земель и душъ, какъ я говорю.

— Довольно, довольно, дона-Клара, воскликнула Доротея, покрывая ее поцалуями. Молите Бога, чтобы поскоре наступилъ день; завтра а надюсь, съ помощью Божіей, кончить вашу любовь такъ же счастливо, какъ прекрасно она началась.

— Увы! отвтила дона-Клара, какъ можетъ она кончиться счастливо, когда его отецъ такъ знатенъ и богатъ, что сочтетъ меня недостойной быть не только женой, но даже горничной своего сына? обвнчаться же съ нимъ тайно я ни за что не соглашусь. Я хотла бы только, чтобы онъ оставилъ меня и возвратился домой; можетъ быть, въ разлук съ нимъ, отдаленная отъ него огромнымъ пространствомъ, я буду меньше страдать по немъ, хотя, впрочемъ, я знаю, что разлука не поможетъ мн. И я не понимаю, какъ чортъ меня впуталъ въ это дло, откуда взялась во мн эта любовь, когда я такая молодая, и онъ такой молодой; мы кажется однихъ лтъ, а мн такъ нтъ еще и шестнадцати лтъ, по крайней мр отецъ говоритъ, что мн будетъ ровно шестнадцать лтъ въ день Святаго Михаила.

Доротея не могла не разсмяться дтскому лепету доны-Клары.

— Заснемъ еще немного до утра, сказала она; днемъ Богъ поможетъ намъ, я надюсь, успокоить ваше сердце, или у меня не будетъ ни языка, ни рукъ.

Двушки скоро заснули, и въ корчм снова воцарилось мертвое молчаніе.

Не спали только Мариторна и дочь хозяина. Зная, что за господинъ такой Донъ-Кихотъ; зная, что вооруженный съ головы до ногъ, онъ сторожитъ верхомъ на кон замокъ, он задумали сыграть съ нимъ шутку, или, по крайней мр, посмяться немного надъ его сумасбродными рчами.