Дон-Кихот Ламанчский. Часть 1 (др. издание)

Пріемъ, сдланный мн герцогомъ, возбудилъ всеобщую зависть ко мн въ его придворныхъ; они начали страшиться, чтобы я не заслонилъ ихъ собой. Но кто невыразимо обрадовался моему прізду, такъ это второй сынъ герцога донъ-Фернандъ, блестящій, щедрый, красивый и легко увлекающійся молодой человкъ. Онъ вскор до того подружился со мною, что дружба наша обратила на себя общее вниманіе. Старшій братъ его также любилъ меня, но далеко не показывалъ той страстной преданности во мн, какъ донъ-Фернандъ. И такъ какъ между друзьями нтъ тайнъ, поэтому донъ-Фернандъ раскрывалъ мн все, что у него было на сердц, и между прочимъ нсколько тревожившую его любовь — къ одной прелестной молодой крестьянк, подданной его отца. Это была такая прекрасная, добрая, умная, милая двушка, къ тому же богатая, что знакомымъ за трудно было ршить, какое изъ этихъ качествъ первенствовало въ ней. Столько прелестей, соединенныхъ въ молодой крестьянк, до того очаровали донъ-Фернанда, что онъ общалъ — видя безуспшность всхъ другихъ попытокъ овладть ея сердцемъ — жениться на ней. Какъ другъ донъ-Фернанда, я убждалъ его всевозможными доводами, какіе только представлялись моему уму, отказаться отъ этого намренія, и видя, что увщанія напрасны, ршился открыть все его отцу. Но хитрый и ловкій Фернандъ догадался объ этомъ, очень хорошо понимая, что, какъ честный слуга, я не могъ скрыть подобнаго дла отъ герцога. Поэтому, желая отвести мн глава, онъ сказалъ, что не видитъ другаго средства забыть свою любовь, какъ ухать на нсколько мсяцевъ, и просилъ меня отправиться съ нимъ вмст къ моему отцу, подъ предлогомъ покупки нсколькихъ лошадей въ моемъ родномъ город, въ которомъ, какъ извстно, водятся великолпнйшія въ мір. Я не могъ не одобрить намренія Фернанда, не могъ не согласиться, что это было лучшее, что онъ могъ придумать. Оно доставляло мн притомъ возможность увидться съ Лусиндой, и я ему съ чистой совстью посовтовалъ безъ замедленія привести въ исполненіе его намреніе, находя, что разлука въ подобныхъ случаяхъ всегда производитъ свое благотворное дйствіе. Въ послдствіи я узналъ, что донъ-Фернандъ сдлалъ мн это предложеніе, обольстивъ уже молодую, очаровавшую его крестьянку, поклявшись жениться на ней; и теперь искалъ случая скрыться куда-нибудь, страшась послдствій своего обмана и гнва герцога. Такъ какъ любовь большей части молодыхъ людей можетъ быть названа не любовью, а мимолетнымъ желаніемъ наслажденія, которое быстро охлаждаетъ ихъ сердца, чего нельзя сказать о любви истинной, поэтому едва лишь донъ Фернандъ достигъ успха у молодой крестьянки, какъ уже страсть насытилась и огонь его потухъ, такъ что если прежде онъ желалъ удалиться, чтобы удержать себя отъ общанія, то теперь онъ удалялся за тмъ, чтобы не сдержать его. Герцогъ дозволилъ ему ухать, и поручилъ мн сопровождать его. Отецъ мой сдлалъ донъ-Фернанду пріемъ, достойный такого высокаго гостя. Къ несчастію, я открылъ мою тайну донъ-Фернанду, и такъ восторженно описывалъ красоту, умъ, характеръ Лусинды, что у него явилось желаніе увидть эту прелесть, такъ щедро осыпанную дарами природы. И злому генію моему угодно было, чтобы, однажды, ночью, при свт восковой свчи, я показалъ моему другу Лусинду у того окна, у котораго происходили наши свиданія. Онъ увидлъ ее и позабылъ въ эту минуту всхъ виднныхъ имъ и волновавшихъ его красавицъ; и сталъ онъ съ тхъ поръ молчаливымъ, задумчивымъ, погруженнымъ въ самаго себя, нечувствительнымъ ни къ чему. Онъ полюбилъ мою невсту, какъ это вы увидите изъ моего грустнаго разсказа. Чтобы воспламенить еще сильне эту внезапно вспыхнувшую любовь, о которой вдалъ лишь Богъ, судьб угодно было, чтобы въ руки его попало письмо, въ которомъ Лусинда предлагала мн просить руку ея у ея отца, — письмо, полное такой любви, сдержанности и очарованія, что только въ одной Лусинд, сказалъ мн донъ-Фернандъ, прочитавши это письмо, онъ нашелъ — соединеніе ума и красоты, которые находятся какъ-то въ разлад въ другихъ женщинахъ. Онъ былъ совершенно нравъ, но я долженъ теперь сознаться, что я не совсмъ былъ доволенъ, слушая эти похвалы изъ устъ Фернанда, и даже началъ какъ будто бояться его. Онъ между тмъ то и дло упоминалъ о Лусинд, и о чемъ бы не зашелъ у насъ разговоръ, донъ-Фернандъ всегда умлъ свести его на мою невсту. Это начинало пробуждать во мн нкоторую ревность. И хотя мн казалось, что я вовсе не боюсь измны Лусинды, однако, въ сущности, я смутно страшился уже того, что мн готовила судьба. Нужно вамъ сказать еще, что донъ-Фернандъ подъ тмъ предлогомъ, будто его чрезвычайно интересуетъ наша умная и милая переписка, читалъ вс наши письма. Между тмъ Лусинда попросила у меня какъ-то свою любимую рыцарскую книгу Амадиса Гальскаго.