Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

«Въ то время когда я ожидалъ, другъ Санчо, извстій о твоихъ глупостяхъ и твоемъ невжеств, я получилъ напротивъ того извстіе о твоемъ мудромъ поведеніи, и. вижу въ этомъ особенную въ теб милость небесную, воздвигающую бдняка изъ навоза и просвщающую глупца свтомъ мудрости. Говорятъ, что ты управляешь, какъ человкъ, и оставаясь человкомъ съумлъ умалиться до твари безсловесныя. Замчу теб, однако, Санчо, что для поддержанія своего достоинства намъ слдуетъ иногда возноситься надъ смиреніемъ нашего духа; на высокой общественной ступени человкъ долженъ держать себя соотвтственно требованіямъ своего сана, а не своей природной наклонности. Одвайся, Санчо, хорошо; украшенная палка перестаетъ казаться палкой. Не говорю, чтобы ты украшалъ себя кружевами и драгоцнными каменьями, и будучи гражданскимъ сановникомъ носилъ военное платье, но одвайся прилично и чисто, соотвтственно твоему званію. Повторяю теб еще разъ: будь обходителенъ и ласковъ со всми и заботься всми силами о народномъ продовольствіи, помня, что ничто не гнететъ такъ несчастнаго бдняка, какъ голодъ. Этимъ ты расположишь въ себ жителей управляемаго тобою края.

Не пиши много бумагъ и приказаній: старайся писать и приказывать только дло, въ особенности же старайся, чтобы приказанія твои были исполняемы; иначе лучше не отдавать ихъ. Они покажутъ только, что правитель, имвшій достаточно мудрости и власти издать ихъ, не иметъ ршимости и силы заставить исполнить ихъ. Предназначенные устрашить и никогда не исполняющіеся законы становятся подобными чурбану, царю лягушекъ, устрашившему ихъ сначала своимъ видомъ, но впослдствіи пренебреженнаго и презираемаго до того, что лягушки стали вскакивать ему на шею. Будь матерью для доблести и мачихой для пороковъ. Не будь всегда строгимъ, но не будь и всегда снисходительнымъ, держись средины между двумя крайностями. Посщай тюрьмы, рынки, скотобойни; присутствіе власти въ подобныхъ мстахъ есть дло чрезвычайной важности. Утшай заключенныхъ, ожидающихъ скоро приговора. Будь бичемъ мясниковъ и торговцевъ, заставляя ихъ отпускать товаръ въ должномъ количеств. Если ты скупъ, жаденъ, пристрастенъ къ женщинамъ, старайся скрыть эти недостатки отъ глазъ народа; если объ этомъ узнаютъ, особенно т люди, которые будутъ имть какое-нибудь дло до власти, тебя скоро одолютъ съ слабой стороны и приведутъ въ глубин погибели. Читай и перечитывай, вспоминай и запоминай совты и наставленія, которыя я написалъ для тебя передъ отправленіемъ твоимъ на островъ. Ты найдешь въ нихъ, какъ самъ увидишь, облегченіе въ трудахъ и средство побороть преграды, встрчаемыя властителями на каждомъ шагу. Пиши къ герцогу, не покажись неблагодарнымъ къ нему: неблагодарность есть дочь гордости и одинъ изъ величайшихъ грховъ за свт. Человкъ благодарный къ людямъ показываетъ, что онъ будетъ благодаренъ и къ тому, отъ котораго онъ получилъ и продолжаетъ получать столько милостей.

Герцогиня послала нарочнаго къ жен твоей Терез Пансо съ твоимъ охотничьимъ платьемъ и другимъ подаркомъ; мы каждую минуту ожидаемъ отъ нея отвта. Я былъ немного нездоровъ: котъ исцарапалъ мн лицо и носъ мой чувствовалъ себя не совсмъ хорошо, но я не обращаю за это вниманія; если существуютъ волшебники, творящіе мн зло, то существуютъ и другіе, благодтельствующіе мн. Увдомь меня, принималъ ли какое-нибудь участіе въ дл Трифалды твой мажордомъ, ты было заподозрилъ его въ этомъ. Вообще, извщай меня обо всемъ, что случится съ тобою; мы живемъ пока такъ близко. Скоро однако я собираюсь разстаться съ этой праздной, томящей меня жизнью; она не для меня. Въ заключеніе скажу теб, что въ замк произошло кое-что такое, что должно навлечь на меня неудовольствіе герцога и герцогини. Хотя это и не особенно пріятно, но и не особенно непріятно мн; я обязанъ повиноваться боле обязанностямъ моего званія, чмъ вниманію кого бы то ни было, согласно этимъ словамъ: Amiсus Plato, sed maigs arnica veritas. Пишу ихъ по латыни, думая, что ты выучился врно латинскому языку съ тхъ поръ, какъ сталъ губернаторомъ. Да хранитъ тебя Богъ».

Твой другъ

Донъ-Кихотъ Ламанчскій».