Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

Письма эти были найдены достойными похвалъ, смха, удивленія и одобренія. Къ довершенію удовольствія въ эту минуту прибылъ курьеръ отъ Санчо съ письмомъ къ Донъ-Кихоту. Письмо это прочли также вслухъ, и оно заставило нсколько усумниться въ глупости губернатора. Герцогиня между тмъ вышла изъ-залы и разспросила пажа о томъ, что случилось съ нимъ въ деревн Санчо. Пажъ разсказалъ ей свое путешествіе до малйшей подробности, не упустивъ ршительно ничего. Онъ отдалъ герцогин жолуди и кром того сыръ, посланный Терезой въ подарокъ герцогин, такъ какъ ей казалось, что по своей нжности, онъ превзойдетъ вс сыры на свт. Герцогиня приняла сыръ съ большимъ удовольствіемъ, и съ этимъ удовольствіемъ мы оставимъ ее, чтобы разсказать, какъ кончилось губернаторство великаго Санчо Пансо, красы и цвта губернаторовъ острововъ.

Глава LIII

Думать, что въ этой жизни все будетъ оставаться въ одномъ и томъ же положеніи, значило бы врить въ невозможное. Все совершаетъ здсь круговое движеніе, за весной слдуетъ лто, за лтомъ — осень, за осенью — зима, за зимой — весна, и время постоянно вращается на этомъ вчно движущемся колес. Только жизнь человческая, боле легкая чмъ время, съ каждымъ шагомъ близится къ своему концу съ надеждой возстановиться въ загробномъ мір, гд не поставлено предла ничему. Такъ говоритъ магометанскій философъ Сидъ Гамедъ; — ибо скоротечность и превратность этой жизни и вчности жизни будущей постигли многіе люди, не просвтленные свтомъ истинной вры. О скоротечности этой жизни историкъ вспомянулъ по поводу скоротечности губернаторства Санчо, которое такъ быстро рушилось и обратилось въ дымъ.

На седьмую ночь своего губернаторства, Санчо лежалъ въ постели, пресыщенный не виномъ и хлбомъ, но поданными имъ совтами, постановленными и обнародованными законами и сдланными имъ приговорами; и въ ту минуту, намъ сонъ, преодолвая голодъ, начиналъ смыкать вжды губернатора, онъ услышалъ такой страшный шумъ, какъ будто обрушивался весь островъ. Приподнявшись на постели, Санчо стадъ внимательно прислушиваться, чтобы разъузнать, что это за тревога? Но разузнать онъ ничего не могъ и только слышалъ шумъ голосовъ и колокльный звонъ, покрываемый звуками безчисленныхъ барабановъ и трубъ. Въ испуг, вскочилъ онъ съ постели, надлъ пантуфли, такъ какъ полъ былъ сырой, и не успвъ накинуть даже халата, подбжалъ къ дверямъ своей спальни. Въ эту минуту онъ увидлъ въ галлереяхъ толпу, больше чмъ въ двадцать человкъ съ обнаженными мечами и зажженными факелами. «Къ оружію, къ оружію, господинъ губернаторъ!» кричали она во все гордо, «враги въ безчисленномъ множеств ворвались на островъ, и мы погибли, если ваше искуство и мужество не помогутъ намъ.» Съ этими криками они приблизились къ полумертвому отъ страха Санчо.

«Ваша милость», сказалъ одинъ изъ нихъ губернатору, «беритесь скоре за оружіе, если вы не хотите погубить себя и свой островъ.»

— А что я стану длать съ оружіемъ? сказалъ Санчо; разв я что-нибудь смыслю въ немъ. Всего лучше предоставить это дло господину моему Донъ-Кихоту, онъ разсетъ враговъ и освободитъ насъ двумя взмахами руки. А я гршникъ, ничего въ этомъ дл не понимаю.

— Полноте, господинъ губернаторъ, воскликнулъ другой голосъ, что за малодушіе. Берите скоре оружіе, — вотъ вамъ наступательное и оборонительное; спшите на мсто битвы и предводительствуйте нами, какъ губернаторъ этого острова.

— Такъ вооружайте же меня, воскликнулъ Санчо, и помогай намъ Богъ.

Въ ту же минуту губернатору, — онъ какъ былъ въ одной рубах такъ и остался — привязали два большихъ щита: одинъ спереди, — другой сзади, продли сквозь отверстія въ нихъ его руки и потомъ крпко привязали щиты эти веревками; втиснутый между двухъ досокъ Санчо не могъ ни согнуться, ни разогнуться, а долженъ былъ держаться прямо, какъ веретено. Въ руки ему всунули копье, на которое онъ оперся, чтобы держаться на ногахъ. Скрутивши такимъ образомъ, его попросили вести и одушевлять толпу, увряя губернатора, что пока онъ будетъ звздой, компасомъ и свтомъ своихъ островитянъ, до тхъ поръ дла будутъ идти хорошо.

— Чортъ, какъ же я несчастный пойду, втиснутый въ эти доски, пришитыя къ моему тлу, воскликнулъ Санчо, когда я не могу даже согнуть колнъ. Понесите меня на рукахъ, продолжалъ онъ, и помстите, лежа или стоя, у какого-нибудь прохода, и я стану защищать его копьемъ или тлонъ своимъ.

— Не щиты, а страхъ мшаетъ вамъ двигаться, господинъ губернаторъ, отозвался кто-то изъ толпы. Ступайте-ка и покончите скоре съ непріятелемъ, потому что ужъ поздно; силы его увеличиваются, крики усиливаются, опасность ростетъ.