Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2 (др. издание)

Донъ-Кихотъ пытался разгадать, какимъ образомъ отвчала очарованная голова, но вс догадки нисколько не заставили его подозрвать тутъ какого нибудь обмана; напротивъ, онъ помнилъ только пророчество, не допускавшее въ ум его никакого сомннія, о разочарованіи Дульцинеи. Санчо же, хотя и возненавидлъ всякія губернаторства, все еще желалъ бы приказывать, желалъ, чтобы его слушали;— съ такимъ сожалніемъ заставляетъ вспоминать о себ всякая бывшая въ рукахъ нашихъ власть, хотя бы мы держали ее только для смху. Наконецъ, въ назначенный часъ, донъ-Антоніо Морено и два друга его отправились съ Донъ-Кихотомъ и Санчо осмотрть галеры. Предувдомленный о приход ихъ, начальникъ эскадры лично ожидалъ знаменитыхъ гостей, и едва Донъ-Кихотъ и Санчо появились въ виду эскадры, въ ту же минуту заиграли трубы, галеры вывсили флаги и на воду спустили яликъ, покрытый богатыми коврами и украшенный красными бархатными подушками. Когда Донъ-Кихотъ ступилъ на галеру, капитанъ выстрлилъ изъ кормовой пушки, тоже сдлали на другихъ галерахъ, а на палуб, куда ввели рыцаря по правой лстниц, его привтствовалъ весь экипажъ, совершенно также, какъ привтствуютъ на галерахъ появленіе какого нибудь важнаго лица: трижды повторенными кликами hou, hou, hou. Адмиралъ, — назовемъ такъ валенсіанскаго дворянина — начальника эскадры, и далъ Донъ-Кихоту руку и обнявши рыцаря сказалъ ему: «я отмчу блымъ камнемъ этотъ день; — одинъ изъ прекраснйшихъ въ моей жизни, потому что я увидлъ сегодня Донъ-Кихота Ламанчскаго, въ которомъ сіяетъ и олицетворяется весь блескъ странствующаго рыцарства». Восхищенный такимъ почетнымъ пріемомъ, Донъ-Кихотъ отвчалъ адмиралу съ не меньшей любезностью. Гости вошли затмъ въ роскошно меблированную каюту и сли на шкафутахъ, а капитанъ вошелъ между декъ и подалъ знакъ экипажу раздться, что и было сдлано въ одну минуту. Увидвъ столько голыхъ людей, Донъ-Кихотъ разинулъ ротъ, но удивленіе его удвоилось, когда паруса натянули въ его глазахъ съ такой быстротой, словно вс черти принялись за дло. Все это было однако ничего въ сравненіи съ тмъ, что и сейчасъ скажу. Санчо сидлъ на кормовомъ столб возл шпалерника, или перваго гребца на правой скамь. Наученный, что ему длать, шпалерникъ вдругъ поднялъ Санчо и, тмъ временемъ, какъ весь экипажъ стоялъ на своихъ постахъ, передалъ его правому гребцу, тотъ слдующему, и бдный оруженосецъ сталъ перелетать изъ рукъ въ руки съ такою быстротой, что у него помутилось въ глазахъ и ему показалось, что его уносятъ черти; препроводивъ его такимъ образомъ чрезъ руки гребцовъ лвой стороны обратно до самой кормы, его наконецъ оставили тамъ, запыхавшагося, потвшаго крупными каплями и недоумвавшаго, что съ нимъ длается? Донъ-Кихотъ, взиравшій на перелеты своего оруженосца, спросилъ адмирала, неужели это одна изъ церемоній, которыми привтствуютъ прибытіе на галеры гостей? «Что до меня», добавилъ онъ, «клянусь Богомъ, я вовсе не желаю совершить подобное путешествіе, и если кто-нибудь наложитъ здсь на меня свою руку, такъ я вырву душу изъ его тла». Сказавши это, онъ всталъ съ мста и дотронулся до эфеса своей шпаги.

Въ это время убрали паруса и спустили большую рею съ такимъ шумомъ, что Санчо показалось, будто на голову его обрушивается небо, и онъ со страху спряталъ ее между ногъ; самъ Донъ-Кихотъ не сохранилъ въ эту минуту своего обычнаго хладнокровія — онъ немного перепугался, нагнулся и измнился въ лиц. Галерные гребцы подняли рею съ такою же быстротою и такимъ же шумомъ, съ какимъ опустили ее, и все это, не говоря ни слова, точно у нихъ не было ни голоса, ни дыханія; потомъ подали сигналъ поднять якорь, и капитанъ вскочивъ въ эту минуту между декъ, съ бычачьимъ нервомъ въ рукахъ, принялся опускать его на плечи гребцовъ; вскор за тмъ галера двинулась съ мста.

Когда Санчо увидлъ, что вс эти красныя ноги пришли въ движеніе, — весла показались ему красными ногами, — онъ проговорилъ самъ себ: «вотъ гд я вижу очарованіе, а вовсе не въ томъ, что разсказываетъ мой господинъ. Но за что же такъ бьютъ этихъ несчастныхъ, что сдлали они такого? и какъ хватаетъ смлости у одного человка бить столько народу? Клянусь Богомъ, вотъ, вотъ гд истинный адъ, или по крайней мр чистилище. Видя съ какимъ вниманіемъ Санчо смотрлъ на все происходившее вокругъ него, Донъ-Кихотъ поспшилъ сказать ему: «другъ Санчо, какъ было бы удобно теб раздться теперь съ головы до ногъ и помстившись между гребцами покончить съ разочарованіемъ Дульцинеи. Среди страданій столькихъ людей ты не почувствовалъ бы твоего собственнаго! И очень можетъ быть, что мудрый Мерлинъ счелъ бы каждый ударъ, данный такой увсистой рукой, за десять».

Адмиралъ собрался было спросить, что это за удары и за разочарованіе Дульцинеи, но въ эту минуту вахтенный закричалъ: «фортъ Монжуихъ длаетъ знакъ, что онъ открылъ на запад весельное судно».