Дон-Кихот Ламанчский. Часть 2

Во время этой рѣчи Донъ-Кихотъ весь дрожалъ, боясь, чтобы оруженосецъ его не наговорилъ тысячи глупостей; и онъ возблагодарилъ небо увидѣвши, что ничего подобнаго не случилось. — «Глубоко сожалѣю, что вы такъ скоро отказались отъ губернаторства», сказалъ герцогъ дружески обнявъ Санчо, «но я дамъ вамъ у себя другую болѣе легкую и выгодную должность». — Герцогиня также обняла бывшаго губернатора и велѣла приготовить для него хорошую закуску и хорошую постель, такъ какъ онъ дѣйствительно казался сильно измученнымъ и голоднымъ.

Глава LVI

Герцогъ и герцогиня не раскаявались, что дали Санчо для смѣху островъ: имъ доставили довольно удовольствія тѣ шутки, которыя сыграли съ нимъ, тѣмъ болѣе, что въ этотъ самый день возвратился мажордомъ и разсказалъ имъ почти отъ слова до слова все, что говорилъ и дѣлалъ Санчо на островѣ. Онъ разсказалъ имъ штурмъ острова, страхъ Санчо и его внезапный отъѣздъ; все это, конечно, насмѣшило до нельзя герцога и герцогиню.

Наконецъ наступилъ, какъ говоритъ исторія, день поединка. Герцогъ научилъ передъ тѣмъ своего лакея Тозилоса, что дѣлать ему, чтобы побѣдить Донъ-Кихота не раня и не убивая его. Онъ велѣлъ снять съ копій желѣзо, сказавши Донъ-Кихоту, что полный христіанскаго милосердія, онъ не можетъ дозволить боя на смерть; довольно того, что онъ, герцогъ, даетъ свободное мѣсто для боя на своей землѣ, не смотря на запрещеніе всякихъ поединковъ святымъ совѣтомъ тридцати; рѣшительнаго же боя на жизнь и на смерть дозволить онъ никакъ не можетъ. Донъ-Кихотъ отвѣтилъ, что его свѣтлости приказывать, а ему слушаться.

На площади предъ замкомъ устроили возвышеніе для судій и для женщинъ, явившихся съ жалобой, и въ роковой день битвы на дворѣ герцогскаго замка собралось множество народу изъ сосѣднихъ деревень, любопытствовавшаго взглянуть на новое для всѣхъ зрѣлище ужасной битвы; ничего подобнаго въ этой странѣ не видѣли и не слышали ни живые ни мертвые.

Первымъ появился на аренѣ церемоніймейстеръ. Упреждая всякій обманъ, всякое скрытое препятствіе, на которомъ можно было бы споткнуться и упасть, онъ измѣрилъ и осмотрѣлъ мѣсто, назначенное для боя. Затѣмъ появилась дуэнья съ дочерью. Закрытыя до самыхъ глазъ и даже до самаго горла вуалями, онѣ съ сокрушеннымъ видомъ усѣлись на назначенныхъ имъ мѣстахъ. Донъ-Кихотъ красовался уже на аренѣ. Вскорѣ за тѣмъ, окруженный большой толпой, прибылъ великій лакей Тозилосъ, верхомъ на сѣромъ въ яблокахъ, фризскомъ, широкогрудомъ конѣ, подъ которымъ дрожала земля; лицо лакея закрыто забраломъ, самъ онъ закованъ въ тяжелое, блестящее оружіе. Мужественный боецъ былъ хорошо наученъ герцогомъ, какъ сражаться ему съ знаменитымъ Донъ-Кихотомъ Ламанчскимъ. Прежде всего ему велѣно было не убивать рыцаря, и не нападать на него, въ томъ случаѣ, если-бы рыцарю грозила неминуемая погибель.

Тозилосъ объѣхалъ арену. Поравнявшись съ дуэньями, онъ остановился и сталъ разсматривать дѣвушку, требовавшую, чтобы онъ женился на ней.

Маршалъ попросилъ подъѣхать Донъ-Кихота и въ присутствіи Тозилоса спросилъ дуэній, согласны ли онѣ передать свое дѣло въ руки этого рыцаря. Онѣ отвѣтили да, и изъявили полное согласіе на все, что Донъ-Кихотъ найдетъ нужнымъ сдѣлать для защиты ихъ дѣла. Между тѣмъ на галереѣ, выходившей на арену, предназначенную для боя, появились герцогъ и герцогиня, за оградой же столпилось множество народу, пришедшаго взглянуть на кровавое побоище, какое приводилось имъ видѣть первый разъ въ жизни. Постановлено было: если Донъ-Кихотъ побѣдитъ, противникъ его долженъ жениться на дочери доны Родригезъ; если же рыцарь будетъ побѣжденъ, тогда противникъ его освобождается отъ даннаго имъ слова и отъ всякихъ обязательствъ къ обольщенной имъ дѣвушкѣ.

Церемоніймейстеръ раздѣлилъ между сражающимися землю и солнце и указалъ противникамъ мѣста ихъ, послѣ чего забили барабаны, заиграли трубы, задрожала земля подъ копытами коней, и въ любопытной толпѣ, ожидавшей счастливаго или несчастнаго исхода боя, сердца заволновались страхомъ и боязнью.