Древнерусские патерики

л. 11 Много же нудим бых от своих, еже призвати чародеа в дом свой. Аз же никакоже восхотех, но всегда моляхся великому мученику Никите. В нощи ж той слышах, яко врата дому моего отверзошася. Воздвиг же очи, видех: и се мужь светел язде на коне, приближися ко окну, иже открыто над главою моею, и рече ми: «Востани и изыди ко мне!» Аз же рех: «Не могу, господи». Он же паки глагола ми: «Востани!» Аз же двигся, и обретох себе здрава, и изыдох ис храмины, никомуже слышавшу, и поклонихся ему до земля.

И воставающу ми видех человека черна зело, мечь огнен в руку его, — на коне борзо, яко птица, прилете и восхоте мене посещи. Светлый же он муж //

л. 11 об. возбрани ему, глаголя: «Не сего, но онсицу и онсицу во оной веси», — имя ей нарек, такоже и человеком имена, иже к чародеем ходиша. Он же пакы борзо, якоже птица, отлете. Аз же вопросих светлаго того мужа: «Господи, ты кто еси?» Он же рече ми: «Аз есмь Христов мученик Никита и послан от него исцелити тебе сего ради, яко не введе чародее в дом свой, но на Бога упование свое положи и мене призываше, еже помощи тебе. И дасть ти Бог еще приложение животу двадесять и пять лет». И сиа рек, изыде ото очию моею, яздя на кони теми же враты дому моего. Аз же поклонихся ему, и ктому невидим бысть. И се уже, господине отче, пять лет, отнелиже сиа быша.

Аз же наутрие всем, //

л. 12 иже в дому моем, сказах. Они же, яко послуха имуще мое здравие, удивишася зело и прославиша Бога и святаго страдалца его Никиту. Аз же наутриа¹ послах в реченныя веси, и обретоша, яко в ту нощь те человеци умроша, ихже великий мученик повеле черному оному посещи, иже к волхвом ходиша. И множае прославихом Бога, яко избави нас от таковыя беды и смерти». Богу нашему слава!

Поведаю вам ину повесть, яже бысть во Иосифове манастыри. Якоже бо в богатьстве пребывая, аще добре устроит его, спасение обретает, сице и в нищете, аще со благодарением терпит, — якоже Избавитель наш во Евангелии поминает Лазаря нищего, яко благодарна и терпелива, и по скончя//нии

л. 12 об. отнесену ему быти ангелы на лоно Авраамле[347]. Подобно сему бысть и в наша лета. Некый человек именем Илиа не зело от славных, но имяше малу весь; человеци же злии отняша ея у него, и сего ради живяше в нищете, не имый от чего приобретати дневную пищю, но в малей убозей храмине живяше с подружнем своим и та не его сущи — у некоего христолюбца испросил. И пребываша в последней нищете, терпя со благодарением и молчанием, повсегда ходя на церковное пение; и, приходя в Иосифов манастырь, малу потребу приимаше повелением его.

По некоем же времени разболеся сухотною[348], и до кончины пребысть со умом и с языком. Брат же у него, старець, взем его, //

л. 13 постриже во Иосифове манастыри и служаше ему до кончины. Егда же прииде час, уму его еще утвержену сущу и языку, предстоящу старцу со иным иноком болный же инок Илинарх[349] (тако бо преименован бысть по иноцех) весело и со всею тихостию рече: «Во се Михаил-архангел», и мало потом рече: «И Гаврил». Брат же его, предстоя ему, воздохнув, рече: «Что то паки дасть Бог?» Он же, слышав, рече: «Бог у мене». И тако предаст дух.

Чюдно поистине, како отверзшимся тому мысленым очем и позна святыа архангелы, ихже николиже видел. От сего яве есть: аще бо во плоти достоин есть видети и познати, колми паче, отрешився от соуза плотскаго, может познати не точию //

л. 13 об. святыя ангелы, но и вся святыя. И от сего яве есь: аще и женат бе, но в девстве пребываху, яко братия его многи дети имяху, толико же пожиша с женами, — и сего ради сей сподобися. Тако бысть от Бога, ему же слава ныне, и присно, и во векы веком.

Во обители старца Иосифа некий человек от славных родом, именем Елевферие Волынский именуем[350], прииде к старцу Иосифу, и прият ангелский образ в его манастыри, и наречен бысть Евфимие. Сей в толико умиление и слезы прииде, яко не точию в келии, но и в церковном правиле молитву Исусову со вниманием глаголаше и безпрестани плакаше; и в келии ничесоже ино не делаше, точию слезам прилежа и коленопреклонению; и никомуже беседоваше, на всякой //

л. 14 литургии у старца Иосифа прощение приимаше в помыслех.

Некогда стоящу ему на литургии, молящуся и плачющу, внезаапу ото олтаря облиста его свет неизреченен; он же страхом великым обьят бысть и помале приступи клиросу, исповеда старцу Иосифу сияние света того. Старец же рече ему: «Не внимай тому, но точию молитве и слезам». По видении же том инок Евфимие положи на ся иноческий великий образ и причястився животворящаго тела и честныя крови Христа, Бога нашего.

И во един ото дний не пришедшу ему на утренее словословие, послав отець, возбужающаго братию; он же, пришед со огнемь, обрете его лежаща на коленех предо образом Божиим и пречистыя Богородица, //