Духота

Любой из нас не в силах охватить даже треть удивительных имён, событий последней четверти века, тем паче за всю историю, скажем, от Рождества Христова до наших дней. Слава о великих деяниях прошлого или теперешних событиях просачивается сквозь наше сознание, как вода сквозь пальцы, и уходит в песок архивных фактов. Популярность выдающегося негодяя, полководца, талантливого актёра, крупного политика, учёного остро ощущают их современники; в третьем же поколении, корми не корми эту известность, она потихоньку хиреет, блекнет, превращается в формальность, приедается; её оттесняют новые молодые имена, свежие скандалы. Зная скоротечность земной славы, Христос сказал: «Не принимаю славы от человеков».

Слава не может быть вечной, если воспевает нечто не вечное.

Вечная слава присуща лишь Вечной Памяти.

Вечная Память – синоним Бога. Бог видит каждую тварь, помнит каждую былинку, каждое Своё создание, которое когда-либо хотя бы тенью скользнуло на земле. Что наша жизнь, как не прохождение тени? И где, как не в Церкви, встречают друг друга тени ушедших и тех, кто жив?

Седая древность донесла до нас образ смерти, хищной рыбой бросающейся на человека. Смерть заглатывает наше тело, как наживку, приманку, и оказывается с крючком в брюхе. Этот крючок – бессмертная душа человека.

Частица, вынимаемая из просфоры, которую мы подаём в алтарь во время литургийного жертвоприношения, соединяет нас и душу усопшего с Богом, ибо частица сия омывается в евхаристической Чаше Пречистою Кровью Спасителя. Мы словно вынимаем эту частицу из своего сердца, испрашивая у Вечной Памяти милости для новопреставленного или ушедшего к Богу много лет назад. «Наступает время, и настало уже, когда мёртвые услышат глас Сына Божия, и, услышав, оживут!»

Аминь!

Соблазн

Древние и многие современные евреи, не веруя в Божественность Иисуса Христа, тем не менее по соображениям питаемой ими закоренелой иллюзии о превосходстве их племени над другими народами, любят уколоть православных указанием на то, что наш Спаситель от рождения еврей. С подобным успехом они могли бы сослаться на Гитлера, у которого, согласно нынешним генеалогическим исследованиям, якобы имелись в семье глубоко еврейские корни.

Почему в таком случае мы, христиане, празднуем столь сугубо еврейское торжество как обрезание? Во-первых, Православная Церковь чествует не просто обрезание, а Обрезание Господне. Всё, связанное со Христом, любой миг Его земной жизни – будь то изгнание торгашей из храма, извлечение из объятий смерти праведного Лазаря, мытьё ног ученикам на Тайной Вечере – для верующих свято. Во-вторых, празднуя Обрезание Господне церковь догматически утверждает, что Христос – не миф, а реальная Личность, из плоти и крови, Богочеловек. Это ставит заслон ересям, будто человеческое естество Христа – призрак, запечатлённый на иконах.

В том, что Господь благоволил в осьмый день после появления из Материнской утробы подвергнуться обрезанию, Православие видит совсем иной смысл, чем ортодоксальные израильтяне. Чем являлась сия сакральная процедура в стране праотца Авраама и его потомков? Только санитарно-гигиенической мерой или акцией, символом чего-то более значимого, высокого? Ветхозаветное обрезание знаменовало союз между тварным созданием и Всевышним; Сын Божий Своим воплощением на земле вновь демонстрирует нерасторжимость благословенных уз между человеком и Богом. Но Он несёт людям совершенно неслыханное, новое учение о Царстве Божием, пребывающем не здесь или там, а внутри человека. Вход в это Царство открывает не обрезание, а Таинство Крещения, предтечей, прообразом чего было обрезание. Со Христа знаменем нашего союза с Богом становится не ликвидация крайней плоти методом примитивно-хирургического вмешательства, а более радикальное, чем в Ветхом Завете, отсечение грехов, новая жизнь, которая вздымается из могилы крещенской купели. Почему тем не менее Господь благоволили быть обрезанным? Ко времени Его пришествия на землю обрезание обрело силу Закона. Нарушение этого закона моментально вызвало бы подозрение, превратило бы Эммануила в мишень для немедленного уничтожения ещё до того, как Ирод пустил под меч тысячи младенцев, рассчитывая наугад, вслепую поразить родившегося в Вифлееме Царя Иудейского.

Для первых христиан из иудеев обрезание стало проблемой. С одной стороны, коли Христос обрезан, они должны последовать Его примеру. С другой, новое постижение Истины, поставив человека над покорным послушанием прошлому, делало излишним возвращение вспять: кто взялся за плуг, чтобы провести надёжные борозды Царства Божия, возвещенного Христом, тот не оглядывается назад.