Читаем Душа поёт, а строфы льются… полностью

А во рту моём – "халва"!

Возвращаемся в начало,

Дача, отдых, летний день,

Грядки, стройка – всё достало,

Отцвела в саду сирень…

Саперави, киси, твиши,

Цинандали, хванчкара…

(Умоляю, птички, тише,

Мне от пения – хана!)

Батарея вин грузинских,

Значит нужен нам шашлык,

Овощей и шеек свинских,

Без закуски нам – кирдык!

На поляне стол накрыли,

В центр – дымящийся шашлык,

Голодны все гости были,

Тут проглотишь и язык!

Лёха, наш сосед по даче,

Изобильем не смущён,

Я соскучился по чаче,

Но не прочь и самогон!

Закуси различной – море,

Что нам терпкое вино,

Лёха – к тёще, – мама, горе,

Там у них вино одно!

У тебя ж напиток знатный,

Вкусно пахнет и горит,

Не пойми меня превратно, –

Будит зверский аппетит!

Притащил, все испугались,

Ведь горит живым огнём,

И со смехом отказались,

Только с Лёхой мы и пьём.

Самогоном запиваю,

Средь сознанья полутьмы,

У ворот небесных рая

Оказались вскоре мы.

Мы болтаем, как сороки,

Ни о чём и обо всём,

Диалоги, монологи,

Вновь со смехом "чачу" пьём.

Стар и млад сменились трижды,

Но сижу я всё равно,

В поисках глубоких истин

Пью грузинское вино.

– А слабо нам искупаться?!

Брошен безрассудный клич,

Понырять и поплескаться,

И по-новой, чарка, дичь!

Что пацан сказал, то сделал,

И ватагою – к реке,

Кто купаться? – Нету смелых?

Кто-то трезвый, кто в тоске…

Вспомнил службу, – волей судеб

Оказался в тундре взвод,

Лето. Озеро. Вид чуден,

Небо. Сопки. Кислород.

– Искупаемся ребята?

– В чём проблема, не вопрос!

– Кто-то хочет быть кастратом?

То ж вода из льдистых рос!

Тундра. Жарко, снег растаял,

То-то мрачная вода,

Я купаться уж не чаял,

Дэвис с Кубы: – ерунда!

Мы вдвоём рванули сдуру,

Больше глупых не нашлось…

Не забуду процедуру,

А всё русское "авось"!

Хорошо, что догадались

На брегу разжечь костёр,

Мы согнулись и держались…

Ржали моряки – позор!

Ну, а тут без колебаний

С кочки в Оредеж нырнул,

Это в кайф, не поле брани,

Кто-то думал: – утонул!

Долго плыл я под водою,

В лёгких – воздуха запас,

Вынырнул, рядком со мною

Дочь Катюша – стилем брасс!

Брызги, смех, закатный вечер

Ласковым горя огнём,

Полотенцем лёг на плечи,

Сколько томной неги в нём!

Табор наш спешит обратно,

Путь лежит чрез стадион, –

Там футбол, – невероятно!

Футболистов в нас нашёл!

Семь на семь – играем лихо,

Дух и дьявольский задор,

Не команда – чудо-вихрь,

Я ношусь во весь опор!

Поскользнулся, кувыркнулся,

Лет уж тридцать не играл,

И о штангу звезданулся,

Самогон во мне – запал!

Ночь спустилась, мы не видим,

Захлестнул слепой азарт,

Яростны, не лыком шиты,

Как Роналду и Неймар!

По мячу не попадаем,

Темень серая кругом.

Мышцы где? Потом узнаем,

Дома падаю ничком.

Звёздочки в окне мерцают,

Льётся дивный аромат,

Светлячки в траве сверкают,

Винам Грузии – виват!

Умираю и рождаюсь, –

Я, как загнанный олень,

Отключаюсь, вырубаюсь…

Ах, какой чудесный день!..

<p>Мария Камушкова</p>

«В жизни можно многого добиться –

Сто́ит только очень захотеть.

Если сможешь удержать синицу –

Значит и журавль будет петь.»

Время

Полгода время унесло,

Втоптало в снег, ручьями смыло.

Перелистало всё, что было,

Переболело, что прошло.

Полгода таяла весна

Дожди лила, снегами злилась,

На час апрелями забылась,

На миг садами расцвела.

Полвека жизни пронеслось,

Взахлёб, за временем не глядя,

Переменило все наряды,

Поразбросало судьбы врозь.

Полмига, чтоб на мир взглянуть,

Вдохнуть свободы воздух сладкий,

Перечитать поля тетрадки,

Переосмыслить жизни суть.

А время тает, словно снег,

Неумолимо в даль несётся.

И только память остаётся

О тех, кому отпущен век.

Быть Гением

"Когда я кажусь себе гениальным – я иду мыть посуду"

Булат Шалвович Окуджава.

Быть гением совсем не сложно –

Нужна всего лишь пара строк,

Наброшенных неосторожно

На светлой памяти клочок.

Быть гением почти обычно:

Шуршать глава́ми старых книг

Уже становится привычно,

И ценен с книгой каждый миг.

Быть гением совсем не страшно:

Тот исторический роман

Уже написан не однажды –

И я давно не дилетант…

И мал пиджак, что так серьёзно

Седой портной перешивал…

Я пошутил тогда, да поздно:

Как гений он переживал.

Я гениален, так всё просто!

И так прекрасно с этим жить…

Но шепчут мне сегодня звёзды:

"Посуду надо бы помыть!"

Не выбрасывайте книги

Когда нахлынут слёзы от обиды

И сердцу станет холодно в груди –

Вы просто так, возьмите в руки книгу,

В которой есть хорошие стихи.

Накрывшись пледом осень проводите,

Махните вслед туману у реки.

И солнцу уходящему прочтите

С мечтой о лете тёплые стихи.

Вы горсть тепла в камине разожгите,

И сидя у огня в ночной тиши,

На белый лист украдкой положите

Стихи, что сочинили от души.

Вы жизнь свою назад перелистните,

Легко слезу смахните со щеки…

Но только не выбрасывайте книги,

В которых есть любимые стихи.

И если сердце вырвется наружу

И сделать вдох уже не будет сил –

Вы тихо отпустите в небо душу

А для сердец останутся стихи.

* * *

А интересно, устаёт ли жизнь?

А может просто дать ей отдохнуть?

У очага тихонько посадить,

Уютным, тёплым пледом обернуть?

Достать баранки, в кружку чай налить,

Зажечь свечу, чтоб было ей светло,

Перейти на страницу:

Похожие книги

Черта горизонта
Черта горизонта

Страстная, поистине исповедальная искренность, трепетное внутреннее напряжение и вместе с тем предельно четкая, отточенная стиховая огранка отличают лирику русской советской поэтессы Марии Петровых (1908–1979).Высоким мастерством отмечены ее переводы. Круг переведенных ею авторов чрезвычайно широк. Особые, крепкие узы связывали Марию Петровых с Арменией, с армянскими поэтами. Она — первый лауреат премии имени Егише Чаренца, заслуженный деятель культуры Армянской ССР.В сборник вошли оригинальные стихи поэтессы, ее переводы из армянской поэзии, воспоминания армянских и русских поэтов и критиков о ней. Большая часть этих материалов публикуется впервые.На обложке — портрет М. Петровых кисти М. Сарьяна.

Амо Сагиян , Владимир Григорьевич Адмони , Иоаннес Мкртичевич Иоаннисян , Мария Сергеевна Петровых , Сильва Капутикян , Эмилия Борисовна Александрова

Биографии и Мемуары / Поэзия / Стихи и поэзия / Документальное
Тень деревьев
Тень деревьев

Илья Григорьевич Эренбург (1891–1967) — выдающийся русский советский писатель, публицист и общественный деятель.Наряду с разносторонней писательской деятельностью И. Эренбург посвятил много сил и внимания стихотворному переводу.Эта книга — первое собрание лучших стихотворных переводов Эренбурга. И. Эренбург подолгу жил во Франции и в Испании, прекрасно знал язык, поэзию, культуру этих стран, был близок со многими выдающимися поэтами Франции, Испании, Латинской Америки.Более полувека назад была издана антология «Поэты Франции», где рядом с Верленом и Малларме были представлены юные и тогда безвестные парижские поэты, например Аполлинер. Переводы из этой книги впервые перепечатываются почти полностью. Полностью перепечатаны также стихотворения Франсиса Жамма, переведенные и изданные И. Эренбургом примерно в то же время. Наряду с хорошо известными французскими народными песнями в книгу включены никогда не переиздававшиеся образцы средневековой поэзии, рыцарской и любовной: легенда о рыцарях и о рубахе, прославленные сетования старинного испанского поэта Манрике и многое другое.В книгу включены также переводы из Франсуа Вийона, в наиболее полном их своде, переводы из лириков французского Возрождения, лирическая книга Пабло Неруды «Испания в сердце», стихи Гильена. В приложении к книге даны некоторые статьи и очерки И. Эренбурга, связанные с его переводческой деятельностью, а в примечаниях — варианты отдельных его переводов.

Андре Сальмон , Жан Мореас , Реми де Гурмон , Хуан Руис , Шарль Вильдрак

Поэзия
Стихотворения. Пьесы
Стихотворения. Пьесы

Поэзия Райниса стала символом возвышенного, овеянного дыханием жизни, исполненного героизма и человечности искусства.Поэзия Райниса отразила те великие идеи и идеалы, за которые боролись все народы мира в различные исторические эпохи. Борьба угнетенного против угнетателя, самопожертвование во имя победы гуманизма над бесчеловечностью, животворная сила любви, извечная борьба Огня и Ночи — центральные темы поэзии великого латышского поэта.В настоящее издание включены только те стихотворные сборники, которые были составлены самим поэтом, ибо Райнис рассматривал их как органическое целое и над композицией сборников работал не меньше, чем над созданием произведений. Составитель этого издания руководствовался стремлением сохранить композиционное своеобразие авторских сборников. Наиболее сложная из них — книга «Конец и начало» (1912) дается в полном объеме.В издание включены две пьесы Райниса «Огонь и ночь» (1918) и «Вей, ветерок!» (1913). Они считаются наиболее яркими творческими достижениями Райниса как в идейном, так и в художественном смысле.Вступительная статья, составление и примечания Саулцерите Виесе.Перевод с латышского Л. Осиповой, Г. Горского, Ал. Ревича, В. Брюсова, C. Липкина, В. Бугаевского, Ю. Абызова, В. Шефнера, Вс. Рождественского, Е. Великановой, В. Елизаровой, Д. Виноградова, Т. Спендиаровой, Л. Хаустова, А. Глобы, А. Островского, Б. Томашевского, Е. Полонской, Н. Павлович, Вл. Невского, Ю. Нейман, М. Замаховской, С. Шервинского, Д. Самойлова, Н. Асанова, А. Ахматовой, Ю. Петрова, Н. Манухиной, М. Голодного, Г. Шенгели, В. Тушновой, В. Корчагина, М. Зенкевича, К. Арсеневой, В. Алатырцева, Л. Хвостенко, А. Штейнберга, А. Тарковского, В. Инбер, Н. Асеева.

Ян Райнис

Драматургия / Поэзия / Стихи и поэзия