Читаем Энтелехизм полностью

Ветер рыка древних чудищМногоногих и крылатых,Рыбоптиц, безмерных утищ,Что воде вились горбато,Что вдыхали ароматыЛепестков цветов громадных.Запах яда, холод мятыИ грибов пыленье смрадных,То, что было в те эпохи,Где природа в юни пьянойРасплывалась жарко в похотьРассыпалась в щедри рьяной…Без конца и без пределаРаздавала жизнь гигантам,Что свое кормили телоВ листьях леса-фолианта;Что не знали праздных мыслей,А живя одним инстинктомДля анализа не кислиИ себя не звали винтиком…Что живя цветным размахом,Густо множились в болоте,В жирной, теплой сонной влагеОставляя нечистоты…

* * *

Я теперь сижу в вагонеЯнки дымного экспресса.Запах угля мне напомнилЭти были древнелеса,Где не знали человекаИ его идей крылатых,И о том, что есть омегаПосле альфы дней, зажатыхВ уголь, нефть, – летящих в дымыПассажирского экспрессаНад деревьями, седымиОт цветов весеннетеста.

1929

Эрекция бодрости

«Поэт должен отражать словно зеркало все мысли…»

Op. 1.

Поэт должен отражать словно зеркало все мыслиВ этом сила в этом стать что в судьбе его нависли…Сколько книжек глупых злых напечатано в прошедшемТочно разум знавший вывихИль поэт с ума сошедший я теперь пришелДать вам знать что надо править чтоб по-новому сверстатьСтроки где стоять мы в праве только жизнь и только тоЧто понятно миллионам.

«Песчинки самума городского…»

Op. 2.

Песчинки самума городскогоМчатся люди сыпучих масс.Среди дорог приносятся без счетаВ зыбучий ветер заклеив глаза…

Вес моего голоса

Op. 3.

Я кукушка, я кукушка! Кук мой слышен на весь мир;Кукование, как пушка, что тяжеле сотен гирьРазве звуки трудно взвесить? Здесь вот шорох – точно пухВзрыв тяжелый дрожью веси сотрясет и сморщит дух…Кук мой слышен за морями, в разум шахты проведет;Равновесие горами гласу дружку на найдет!

Равенство всех

Op. 4.

Я презираю всех богатых и бедным друг;Сторонник деревянной хаты и недруг слуг;Я презираю всех, копящих златоИ собственность объявших как Кащей…Мне близок нищеты творящий атом.Тарелка каши, миска щей…Ценю; пасти овечье стадо родных горахИ быть кочующим номадом, чужих мирах…Мечтаю я о годе недалеком, весь мир когда –Великом равенстве, по замыслу пророков,Пребудет навсегда…

1929

Мост

Op. 5.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Тень деревьев
Тень деревьев

Илья Григорьевич Эренбург (1891–1967) — выдающийся русский советский писатель, публицист и общественный деятель.Наряду с разносторонней писательской деятельностью И. Эренбург посвятил много сил и внимания стихотворному переводу.Эта книга — первое собрание лучших стихотворных переводов Эренбурга. И. Эренбург подолгу жил во Франции и в Испании, прекрасно знал язык, поэзию, культуру этих стран, был близок со многими выдающимися поэтами Франции, Испании, Латинской Америки.Более полувека назад была издана антология «Поэты Франции», где рядом с Верленом и Малларме были представлены юные и тогда безвестные парижские поэты, например Аполлинер. Переводы из этой книги впервые перепечатываются почти полностью. Полностью перепечатаны также стихотворения Франсиса Жамма, переведенные и изданные И. Эренбургом примерно в то же время. Наряду с хорошо известными французскими народными песнями в книгу включены никогда не переиздававшиеся образцы средневековой поэзии, рыцарской и любовной: легенда о рыцарях и о рубахе, прославленные сетования старинного испанского поэта Манрике и многое другое.В книгу включены также переводы из Франсуа Вийона, в наиболее полном их своде, переводы из лириков французского Возрождения, лирическая книга Пабло Неруды «Испания в сердце», стихи Гильена. В приложении к книге даны некоторые статьи и очерки И. Эренбурга, связанные с его переводческой деятельностью, а в примечаниях — варианты отдельных его переводов.

Андре Сальмон , Жан Мореас , Реми де Гурмон , Хуан Руис , Шарль Вильдрак

Поэзия
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе
Собрание стихотворений, песен и поэм в одном томе

Роберт Рождественский заявил о себе громко, со всей искренностью обращаясь к своим сверстникам, «парням с поднятыми воротниками», таким же, как и он сам, в шестидесятые годы, когда поэзия вырвалась на площади и стадионы. Поэт «всегда выделялся несдвигаемой верностью однажды принятым ценностям», по словам Л. А. Аннинского. Для поэта Рождественского не существовало преград, он всегда осваивал целую Вселенную, со всей планетой был на «ты», оставаясь при этом мастером, которому помимо словесного точного удара было свойственно органичное стиховое дыхание. В сердцах людей память о Р. Рождественском навсегда будет связана с его пронзительными по чистоте и высоте чувства стихами о любви, но были и «Реквием», и лирика, и пронзительные последние стихи, и, конечно, песни – они звучали по радио, их пела вся страна, они становились лейтмотивом наших любимых картин. В книге наиболее полно представлены стихотворения, песни, поэмы любимого многими поэта.

Роберт Иванович Рождественский , Роберт Рождественский

Поэзия / Лирика / Песенная поэзия / Стихи и поэзия
Монады
Монады

«Монады» – один из пяти томов «неполного собрания сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), ярчайшего представителя поэтического андеграунда 1970–1980-x и художественного лидера актуального искусства в 1990–2000-е, основоположника концептуализма в литературе, лауреата множества международных литературных премий. Не только поэт, романист, драматург, но и художник, акционист, теоретик искусства – Пригов не зря предпочитал ироническое самоопределение «деятель культуры». Охватывая творчество Пригова с середины 1970-х до его посмертно опубликованного романа «Катя китайская», том включает как уже классические тексты, так и новые публикации из оставшегося после смерти Пригова громадного архива.Некоторые произведения воспроизводятся с сохранением авторской орфографии и пунктуации.

Дмитрий Александрович Пригов

Поэзия / Стихи и поэзия