Эрдейский поход

— Мой меч не причинил вреда стригою, — вздохнул шекелис. — А ведь я вспорол нечисти брюхо и пронзил её насквозь.

— На твоём мече нет серебра. А кровопийца-упырь не принимает человеческого обличья, как волкодлак, которого ты зарубил на своей заставе. Поэтому он неуязвим для обычной стали.

— Я не верил… — Золтан смотрел не в глаза Всеволоду — в глаза упыриной голове. Глаза твари уже лопнули под солнцем и вязким киселём истекали из глубоких чёрных глазниц. — Я не верил тебе, русич. Я не слышал твоих предостережений. И я сожалею, что задержал тебя. Но всё же…

Вот теперь шекелис взглянул на воеводу русской дружины.

— … всё же я бы почёл за честь оборонять перевал от нечисти плечом к плечу с тобой.

Опять… Всеволод вздохнул:

— Мы направляемся в иное место, Золтан. Туда, где идёт главная битва.

— А здесь?! — вспыхнул угр. — Здесь, по твоему, что?!

— Возможно, сюда добралось несколько тварей…, — говорить такое и таким тоном Всеволоду было тяжело, но он говорил, — Быть может, небольшой отряд, отбившийся от упыринного воинства. Но основные силы Чёрного Князя…

— Здесь тоже будут гибнуть люди, — сухо перебил Золтан. — Сначала мои люди — на перевале. Потом… потом другие — за перевалом. В валашских, бессарабских и кипчакских землях. А после — в ваших, русских, княжествах. И дальше. И больше. Так какая разница, где поставить заслон и где сложить голову?

— Заслон всегда лучше ставить как можно ближе к логову врага. И гибнуть лучше там, где ещё можно что-либо изменить. Где можно остановить Набег тёмных тварей.

— Можно? — шекелис невесело усмехнулся. — Правда? Ты сам-то в это веришь, русич? В то, что тевтонский замок остановит нечисть, которая уже добралась сюда? А если уже нет больше этого замка? Если пала твердыня ордена?

Всеволод отвёл глаза. После сегодняшней схватки в пещере он ничего не мог сказать наверняка. Но и остаться здесь — тоже не мог.

— Значит, всё-таки Кастлнягро. — Золтан Эшти всё понял без слов, — Чёрный Замок всё-таки… Ну что ж, удачи тебе, русич.

Угорский сотник замолчал, крепко сжав губы.

— Может, поедешь с нами, Золтан? Ты и твои воины лишними в дружине не будут.

Это было единственное, что мог сейчас предложить Всеволод горстке отважных шекелисов. Всё ведь лучше, чем бессмысленная гибель. Быть может уже сегодняшней ночью.

Золтан отвернулся. Не желает отвечать? Что ж, каждый волен выбирать свою судьбу.

— Едут, — затянувшуюся паузу прервал Конрад.

— Что? — Всеволод встрепенулся.

— Дружина твоя едет, русич.

К изрытым пещерами скалам действительно приближались всадники. Илья и Лука указывали дорогу. Впереди — между двумя десятниками скакал третий — Фёдор. У этого поперёк седла безжизненным тюком болтался полонянин. Тот самый лиходей, которого Всеволод давеча плашмя приласкал мечом.

— Держи, воевода, — подъехав ближе, Фёдор сбросил с коня связанного хайдука. Брезгливо — как стряхнул.

Пленник неловко упал, ударился. Ожил сразу — вскрикнул, застонал.

— Он, кажись, того… по-немецки разумеет, — добавил десятник. — Всю дорогу со мной говорить пытался. Увидел у нас серебро на латах — так, видать, за тевтонов из Закатной Сторожи принял. У-у-у, злыдень.

Фёдор направил коня так, чтоб копыта процокали о камень у самой головы пленника. Хайдук сжался, скрючился, насколько позволяли путы, прикрыл голову связанными руками.

— Хватит, Фёдор! — прикрикнул Всеволод.

Подошёл к разбойнику.

По-немецки разумеет? Что ж, тем лучше. Значит, обойдёмся без толмача.

Всеволод взял разбойника за шиворот. Поднял рывком. Привали спиной к валуну. Полонянин в ужасе воззрился на упыриную голову.

Допрос длился недолго, пленник не упрямился.

— Нам нужно к Серебряным Воротам, к Чёрному Замку тевтонов, — сразу перешёл к делу Всеволод. — Проведёшь? Чтобы не наткнуться на нечисть?

Пленник побледнел. Ответил, сильно заикаясь:

— В тех местах с-с-стригои. З-з-замок п-п-пал.

К хайдуку подступил Конрад. Цапнул хайдука за горло латной перчаткой. Спросил — спокойно и холодно:

— Ты знаешь это наверняка? Ты видел? Своими глазами?

— Н-н-нет, — испуганно мотнул головой разбойник, — но я же говорю — с-с-стригои.

— А раз не видел, так не болтай языком попусту!

— Но ведь с-с-стригои.

— Где они? — хмуро спросил Всеволод. — Стригои эти?

— Их много, они в-в-всюду, — зачастил разбойник. — И ночью и днём т-т-тоже. В п-п-пещерах, в п-п-подвалах. В м-м-могилах. В наших с-с-схронах тоже.

Полонянин испуганно покосился на голову упыря.

— Говорят, будто чёрные хайдуки объявили себя слугами Рыцаря Ночи, — снова вмешался Конрад. — Шоломонара. Балавра. Чёрного Господаря.

— Такими сказками хорошо пугать п-п-поселян, — нервно улыбнулся пленник.

Облизнул губы. И — отвёл глаза в сторону.

— А вас самих, значит, нечисть до сих пор не пугала? — тевтон навис над разбойником. — Пробиваться через перевал вы решили только сейчас. Как и чем вы спасались всё это время?

— Эт… — пленник сглотнул, не в силах вымолвить дальнейшее.

— Что? — Конрад встряхнул лиходея.

Помогло.

— Эт-ту-и пи-и п-п-пья, — выпалил тот.

Глава 37