Эрдейский поход

— Эт-ту-и пи-и п-п-пья! Эт-ту-и пи-и п-п-пья! Эт-ту-и пи-и п-п-пья! — трижды повторил пленный угр. — Это колдовское с-с-слово. Оз-з-значает…

— Вы — добыча другого?! — процедил Всеволод.

Хайдук затрясся, глянул расширенными от ужаса глазами на русича.

— Откуда вам из-з-звестно?

Вопрос остался без ответа.

— Откуда это известно тебе? — спросил в свою очередь Всеволод.

Ещё одна встряска — да так, что клацнули зубы.

— В-в-вриколак… В-в-вервольф… Он был с н-н-нами… он возглавил ч-ч-чету. Мы звали его Ч-ч-чёрным Господарем.

— Во главе вашей шайки стоял оборотень? — Всеволод не знал верить или нет? Как такое вообще возможно?

Пленник дрожал ещё сильнее. То ли от страшных воспоминаний. То ли от пристального, не обещающего ничего хорошего, взгляда Всеволода. Вымолить себе жизнь душегуб всё же попытался. Он честно отвечая на заданные вопросы.

— Его нашли д-д-давно. Днём, в пещере к-к-колдуна. Когда всё только н-н-начиналось. Хотели з-з-зарубить. Но он сказал, что знает тайное с-с-слово. Против об-б-боротней. Потому что с-с-сам…

— Что потом? — поторопил Всеволод.

— Потом был уг-г-говор…

Хайдук замолчал, замялся.

— Какой ещё уговор?

— Вервольф на каждом ставит свою м-м-метку, которая оберегает нас от других об-б-боротней, — понуро ответил полонянин. — За это мы кормим в-в-вервольфа. Каждую н-н-ночь.

— Кормите? — у Всеволода волосы становились дыбом. Страшная догадка заставила его содрогнуться. Бранко ведь рассказывал уже… Будто ходят слухи… Но разве можно в такое поверить?!

— Как кормите? Чем?

За пленника ответил Золтан:

— Чёрные хайдуки убивали не всех своих жертв. Брали пленных — на прокорм твари. Такова плата. Я ведь прав?

На этот раз хайдук предпочёл промолчать.

— Похоже на правду, — кивнул Конрад. — Вервольф вервольфу на дорогу не перейдёт и на чужую добычу не позарится. Если разбойники, действительно, подкармливали одного оборотня, то других они могли не бояться. Хайдуки были под защитой. Они сами были как это… эт-ту-и пи-и п-п-пья.

— Говори, — потребовал у пленника Всеволод. — Говори дальше.

— Я этим не з-з-занимался — попытался оправдаться лиходей.

Врал. Занимался. Раз состоял в шайке, значит, занимался. Не напрямую, так всё равно — сообщничал, способничал.

— Говори! — прорычал Всеволод.

— Это были не обязательно л-л-люди. Вервольфу годилось в-в-всё. И скотина, и дикое з-з-зверьё. Просто… просто людей найти и поймать было п-п-проще.

— А если не находили? — нахмурился Всеволод. — Ни людей, ни скотины, ни зверья?

Разбойник весь как-то съёжился:

— Такое с-с-случилось. Од-д-днажды. Чета выбрала п-п-пятерых. Их отдали об-б-боротню. После этого добыча была в-в-всегда.

Ну да! Кто бы сомневался. После этого…

— Вечером добычу оставляли у в-в-вервольфа. Ух-х-ходили. Чтобы самим не стать д-д-добычей. Утром п-п-приходили.

— И что? — глухо спросил Всеволод.

— Убирали к-к-кости. И искали добычу для четы.

Молчание. Тягостное. Давящее.

— Господарь тоже держал с-с-слово. Оборотни нас не т-т-трогали. Люди б-б-боялись. Мы чувствовали себя хозяевами этой з-з-земли. Так было, пока не пришли с-с-тригои.

— А когда пришли?

— Господарь уш-ш-шёл.

— Куда?

— С-с-сюда. И мы решили т-т-тоже. Что пора р-р-решили… Ух-х-ходить.

— Как он выглядел? — к пленнику вдруг подступил Золтан. — Ваш вожак? Я имею в виду его человеческое обличье.

— Невысокий, старый, л-л-лысый. На голове — ни в-в-волоска. Но борода д-д-длиннющая. До пояса д-д-достаёт…

— Ясно, — не дослушал шекелис. Повернулся к Всеволоду. — Помнишь череп на моей заставе, русич? Он это. Тот самый вриколак.

Всеволод нещадно буравил глазами пленника.

— Стригои изгоняют даже в-в-вервольфов, — разбойник окончательно утратил выдержку — забеспокоился, запричитал, не отводя взгляда от упыринной головы. — И они уже з-з-здесь. До Карпат д-д-добрались. Нужно ух-х-ходить. С-с-скорее… В-в-всем. П-п-прочь… З-з-за п-п-перевал…

— Хватит! — рявкнул Всеволод. — За перевал никто не пойдёт. Я задал тебе вопрос, на который так и не получил внятного ответа: ты сможешь провести нас к тевтонскому замку безопасным путём?

Полонянин замотал головой. И заикаться стал сильнее — теперь уже на каждом слове.

— Т-т-там н-нет б-безопасных п-п-путей. Т-т-там — т-только с-с-смерть. С-с-смерть…

— И тем не менее… Спрашиваю в последний раз: проведёшь?

Хайдук улыбнулся улыбкой безумца. И — вдруг — перестал заикаться. Совсем. Будто что-то преломилось в нём. Будто враз обрубили что-то.

— Нет, — твёрдо, со спокойным достоинством обречённого, ответствовал разбойник. — Лучше умереть здесь, чем возвращаться в проклятые земли Семиградья.

Он сейчас говорил правду, этот перепуганный душегуб: смерть здесь, для него, действительно, была предпочтительней. Эх, не повезло с полонянином! Никудышный из него выйдет проводник. Никчёмный совсем. Конрад всё-таки был прав: пленный хайдук им не помощник. Не поведёт он туда, откуда сбежала вся его шайка.

Что ж, значит такой проводник им без надобности.

— Ладно, будь по-твоему, лиходей. Хочешь умереть здесь — умрёшь. Золтан, он — твой.

Всеволод отошёл и повернулся спиной.

Хватит. Сегодня на кровь он уже насмотрелся.