Эстетика и литература. Великие романы на рубеже веков

Принять борьбу без всякой надежды: это центральная тема Замка. Последний роман Кафки – это по сути дальнейшее «развёртывание» двух парабол, Перед законом и Весть Императора. В самом деле, землемер К. также никак не может попасть в Замок, и, оставаясь в деревне, находится в постоянном ожидании распоряжения из Замка, которое устранило бы ошибку. Литература для Кафки состоит в попытке найти правду во лжи: «Есть только правда и ложь, третьего нет. Правда неделима, следовательно, сама себя познать не может; тот, кто хочет её познать, должен быть лжив» (OQO III, 730). Правда не заявляет о себе, не появляется, не выставляется напоказ; её можно узнать лишь в лжи: это безмолвный Христос, не отвечающий на вопросы Великого Инквизитора; к тому же, только в лживых словах его – в словах, необходимо лживых – истина даётся «в молчании». Истина не имеется, но истина даётся: «Нет никакого обладания, есть только бытие» (OQO III, 719). Когда Пилат спрашивает у Христа: «Что есть истина?»⁸, Христос вместо ответа стоит перед ним в молчании. То есть, истина отвечает не на вопрос «что?», но «кто?». Христос является как человек среди людей. Таким образом, если мы хотим «узреть» истину – мы не должны бояться «испачкаться»: истину можно узнать только в мире.

Кафка по этому поводу говорит:

Мы не можем разрушить этот мир, потому что не построили его как нечто самостоятельное, а попали в него, заблудившись; более того: сам этот мир и есть наше заблуждение и как таковое – нечто неразрушимое или, скорее, нечто такое, что может быть разрушено не отречением, а только доведением до конца, при том, правда, что… – изнутри этого мира. (OQO, IV, 739)

Это верно, что мир и живущая в нём ложь составляют наше «заблуждение», но мы не можем «отказаться» от него: можем лишь разрушить его, «доведя до конца» – там, где оборачивается и является нам во лжи истина; оставаясь, однако «изнутри этого мира». В этом смысл афоризма: «Истинный путь идет по канату, натянутому не на высоте, а над самой землей. Кажется, он предназначен не для того, чтобы на него вступали, а для того, чтобы об него спотыкались» (OQO III, 708). Истина – это дар; дар, дающийся нам, лишь если мы создаём «негативное», лишь если мы блуждаем в той пустыне, которой является отсутствие надежды: «Создавать негативное – эта задача еще возложена на нас; позитивное нам уже дано»; поэтому «Есть цель, но нет пути» (OQO III, 716).

Мы – внутри Замка: если истина – это дар, то поиски её невозможны; искать её значило бы, по сути – быть исключёнными из истины. В этом и заключается парадокс истины, являющийся одновременно парадоксом Замка. В другом своём афоризме Кафка пишет:

Для нас правда существует в двух видах – так, как она представлена древом познания и древом жизни. Правда деятельных и правда покоящихся. В первой разделяются добро и зло, вторая – это не что иное, как само добро, она не знает ни добра, ни зла. Первая правда дана нам в действительности, вторая – как предчувствие. Это печальный взгляд. А вот весёлый: первая правда принадлежит мгновению, вторая – вечности, поэтому первая и гаснет в свете второй. (OQO, IV, 739-40)

Правда деятельных – это правда человека в поисках, правда покоящихся – это правда общества, народа, который трудится над «абсурдной» постройкой бесконечной стены, повинуясь неизвестному закону, исходящему от императора, само существование которого неведомо: истина тех, кто верит именно потому, что это «абсурдно». Они существуют в истине, но они не обладают истиной, поскольку «Кто ищет, тот не находит, но кто не ищет, тот будет найден» (OQО III, 726). Следовательно, у нас две правды: правда деятельных и правда покоящихся.