Это вечное стихотворенье...

По капоту машины бьют градины.
Размышленья итожу:
Все стихи у кого-то украдены,
Все мелодии — тоже…

Град взлетает… Бокал газированной

Выпить было бы славно…
Все оттенки всех красок сворованы,
Сами краски — подавно.

Вдруг на землю небесными лужами

Дождь ложится устало.
Облаками и солнцем запружены
Мостовые квартала.

Снова голуби вдруг гули-гулятся

Голосами чужими.
Марианна идет через улицу
Прямо к синей машине.

И садится за руль…

   Тем не менее
Я итожу уныло:
Где-то все это, за исключением
Марианны, уж было…

1993

«Под деревом ночным, шумящим…»

Под деревом ночным, шумящим,
Под ветром и дождем несильным —
Себя запомнить заносящим
В блокнот карандашом чернильным

И шум листвы, и эту осень

Войны, и это ощущенье,
Что сам себя в блокнот заносит
Дождь, не имеющий значенья.

Под деревом ночным, шумящим

Не понимать — какое чудо
Быть настоящим, уходящим
Невесть куда, как весть отсюда.

Но и не уходить, а, слезы

Сдержав мальчишески жестоко,
Сидеть, не изменяя позы,
И видеть, как шумит широко

Дождь, принимающий участье

В стихах, чтоб дольше сохранились,
Чтоб эти буквы, хоть отчасти,
Полиловели и расплылись.

Под деревом ночным, шумящим…

Под деревом ночным, шумящим…
О, под дождем, так бившим гулко
По ржавым крышам переулка!

1994

«В Париже я не написал ни строчки…»*

В Париже я не написал ни строчки.

Прошло три года… Ветреный закат

За черными стволами и ветвями
Тревожил охрой, синькой…
Торопливо
И очень низко тучи проносились
Над рю Гренель,
Где сквер
   и спуск в метро.
В прорывах туч клубился белый свет.

Куда девалась жизнь?

   и почему
Все стало так отныне безвозвратно?
И пятипалый бурый лист платана
Бессильно падает, не дотянувшись…
И безвозвратно я перехожу
Из одного мгновения в другое.

Куда девалась жизнь?

   ее втянуло
В багрово-черный мавзолей?
   в воронку
Квадратную,
   чтоб дольше жил мертвец?
Куда девалась жизнь?
   с кого спросить?
Опять — с себя,
   в красивом фарисействе?

Прохладный воздух пахнет

   теплым камнем.
Пахнуло дождичком… И лист платана
Опять не долетел, не дотянулся.

Зазолотилась Эйфелева башня.

Дождь безвозвратно так зашелестел.

Куда девалась жизнь? Спросить его?

А он — парижский, здешний,
   тихий дождик.
Он о других не знает ни-че-го.

8 декабря 1994 г., Париж

«Как-то поэт, проживавший в Париже…»

Юре Лаврушину