Евгений Онегин

Of many kin suspicious gaze, Of husbands friendship's heavy haze?	Надзоры теток, матерей И дружба тяжкая мужей!
IX	IX
That was the way of Eugene's thinking.	Так точно думал мой Евгений.
In his first youth he was untrained,	Он в первой юности своей
Was victim of the wild misleading Of big his passions unrestrained.	Был жертвой бурных заблуждений И необузданных страстей.
By habits of the life he's pampered, By somebody he was well tempered,	Привычкой жизни избалован, Одним на время очарован,
But others made him disappoint! The slow languid was the point.	Разочарованный другим, Желаньем медленно томим,
He's languished by the hits rebuffing, Attentive in the still and noise	Томим и ветреным успехом, Внимая в шуме и в тиши
To protests of soul's voice, Suppressed his yawning by his laughing.	Роптанье вечное души, Зевоту подавляя смехом:
Eight years did he kill these ways, And thus he lost of prime young days.	Вот как убил он восемь лет, Утратя жизни лучший цвет.
X	X
He ceased to fall in love with beauties And dangled after like the rest;	В красавиц он уж не влюблялся, А волочился как-нибудь;
Himself consoled if not suited, Betrayed - was glad to have a rest,	Откажут - мигом утешался; Изменят - рад был отдохнуть.
He looked for girls without passion And left them all with none compassion,	Он их искал без упоенья, А оставлял без сожаленья,
Did not remember love and spite, Behaved like some indifferent guy	Чуть помня их любовь и злость. Так точно равнодушный гость
For evening whist who's coming briskly, Sits down, plays not very hard,	На вист вечерний приезжает, Садится; кончилась игра:
Then gets he out of the yard, At home falls asleep too quickly,	Он уезжает со двора, Спокойно дома засыпает
At dawn who never knows yet The evening where will he spend.	И сам не знает поутру, Куда поедет ввечеру.
XI	XI
Onegin got Tatyana's message. It quickly touched his soul's strings:	Но, получив посланье Тани, Онегин живо тронут был:
For all his thoughts it was a passage - Unusual tongue of maiden's dreams.	Язык девических мечтаний В нем думы роем возмутил;
In thoughts her face too pale he found, She often seemed to be cast down;	И вспомнил он Татьяны милой И бледный цвет и вид унылый;
And into sweet and sinless dream By soul he was getting in.	И в сладостный, безгрешный сон Душою погрузился он.