Факелы на зиккуратах (СИ)

Он угрожающе посмотрел на Руминидиса, тот понял, что говорить что бы то ни было – очень неразумное решение, и посторонился. Фабиан усаживал Абеля, стараясь быть как можно осторожней, но все равно чувствуя, как он задерживает дыхание от боли, не видя, но все равно зная, как он кривится от нее же. Он устроился рядом и шумно вздохнул.

– Какое счастье, что я не медбрат, – угрюмо признался он.

– Это да. Законы принимать куда легче, – буркнул Абель.

– Отчего мне кажется, что политология прошла мимо тебя? – повернулся к нему Фабиан.

– Нифига, у меня по ней высший балл. Мне вообще со всякой шелухой везет. А что такое?

– Консулы не принимают законов, – процедил Фабиан.

– А я разве о консулах говорил? – невинно захлопал ресницами Абель. И – зацокал языком, засранец. – Какое самомнение!

Фабиан с шумом выдохнул воздух, засмеялся. Взял его за руку, отмечая, что она холодная, рассеяннно думая, чувствует ли Абель его прикосновение. Кажется – кажется, он попытался сжать руку, значит, чувствовал. Фабиан посмотрел вперед, на Теодора, на водителя, поднес руку Абеля к своей щеке и прижался к ней.

– Кажется, на старости лет я вляпался в удивительно отрезвляющее знакомство, – сказал он.

– Нужно что-то значительней моей скромной персоны, чтобы отрезвить твое самолюбие, – огрызнулся Абель.

Фабиан опустил его руку.

– Что-то мне подсказывает, что твоя персона обладает эго, соразмерным моему, – усмехнулся он.

– Что ты принимаешь за эго, является на самом деле моей скромностью, – заметно успокоившись, отозвался Абель.

– Разумеется, самая скромная, самая элитная скромность величиной с небоскреб «Вторая Республика»?

Абель повернулся к нему и ухмыльнулся.

– Что-то вроде этого, – согласился он. – А куда мы едем?

– Пить кофе. Или шоколад. Что тебе понравится. А потом пикник. – Негромко говорил Фабиан, легко поглаживая его пальцы.

Абель смотрел на его руку и молчал.

Он спросил позже:

– Ты не боишься, что тебя опознают, признают в тебе великого и ужасного консула, попытаются взорвать, четвертовать, линчевать или еще что? Или, не знаю, набросятся с целью сладострастно изнасиловать прямо посреди улицы?

– Потому что я невероятно привлекателен? – приосанился Фабиан.

– Ага, – скептически протянул Абель, изучая его прищуренными глазами. – И ты будешь заливать мне про мою самую скромную скромность. Да она блоха рядом с тобой. Потому что ты из этих, – пояснил он, указав глазами наверх.

– Из высокопоставленных? Так ко мне куда больше привлечет внимание очень серьезная охрана, чем я сам. Ты думаешь, здесь кто-то ожидает увидеть консула? А раз не ожидает, то и не узнает во мне никого из небожителей.

– Ну да, – внезапно помрачнел Абель. – И тем более в медбрате рядом со мной.

Фабиан нахмурился. Казалось бы: давно пора привыкнуть к сменам настроения, а все равно застают врасплох. И он чувствовал себя беспомощным: на него не мешало бы прикрикнуть, чтобы бросал маяться дурью, но.

– И что именно в тебе уникального, что рядом с тобой невозможно представить человека, получающего удовольствие от твоего общества? – скрипнув зубами, спросил Фабиан.

Абель молча постучал костяшками пальцев по подлокотнику кресла.

– И? – любезно произнес Фабиан. – Что именно делает тебя уникальным? За исключением, разумеется, приоритетного доступа к новейшим разработкам. Вашего ли центра, других ли?

Абель угрюмо посмотрел на него, опустил голову.

– Пошел ты, – буркнул он.

– С твоего позволения за пирогом, – сказал Фабиан, вставая. Он остановился, задержался на секунду, но ничего не сказал.

Он вернулся с двумя тарелками, и Абель встретил его почти счастливым взглядом. Куда только делось его уныние, угрюмость, тоска, объяснимая и понятная – Абель внимательно следил за Фабианом и довольно щурился. Как будто объелся мёду. Как будто что-то такое предвкушал. Фабиан с трудом удержался, чтобы не проверить сиденье на стуле: а что, с Абеля сталось бы подложить ему какую-нибудь гадость. Хотя неумолимое и черствое рацио говорило: с какой бы стати, а самое главное – как? И Фабиан поставил тарелки с пирогом перед Абелем и собой, уселся и спросил:

– Какой пакости мне следует от тебя ожидать?

– Я не могу просто радоваться жизни? – широко распахнув глаза, обиженным голосом спросил Абель. – Разве во всем, что я делаю, следует искать второе дно?

– Ну насчет второго не знаю, – пожал плечами Фабиан. – Но с тебя станется организовать третье, а то и четвертое, и тогда пиши пропало.

Абель надулся.

– Ничего личного. Твой интеллект, а также репутация и опыт вращения в определенных кругах обязывают, – хладнокровно пояснил Фабиан и оглянулся.

Абель согласно поднял брови.

– Кого ты там высматриваешь? – подозрительно спросил он. – Что, твои тирады о том, что в простом праздношатающемся тебе просто невозможно признать главного государственного павлина, – это всего лишь лапша на уши бедного меня?