Фауст

Но не испытывал подобного стремленья.

Ведь скоро надоест — в лесах, в полях блуждать... Нет, что мне крылья и зачем быть птицей!

Ах, то ли дело поглощать

За томом том, страницу за страницей!

И ночи зимние так весело летят,

И сердце так приятно бьется!

А если редкий мне пергамент попадется,

Я просто в небесах и бесконечно рад.

Фауст

Тебе знакомо лишь одно стремленье,

Другое знать — несчастье для людей.

Ах, две души живут в больной груди моей,

Друг другу чуждые, — и жаждут разделенья!

Из них одной мила земля —

И здесь ей любо, в этом мире,

Другой — небесные поля,

Где тени предков, там, в эфире.

О духи, если вы живете в вышине И властно реете меж небом и землею,

Из сферы золотой спуститесь вы ко мне И дайте жить мне жизнию иною!

О, как бы я плащу волшебному был рад,

Чтоб улететь на нем к неведомому миру!

Я б отдал за него роскошнейший наряд,

Его б не променял на царскую порфиру!

Не призывай знакомый этот рой,

Разлитый в воздухе, носящийся над нами;

От века он душе людской

Грозит со всех концов и горем и бедами.

То мчатся с севера, и острый зуб их лют,

И языком они язвят нас, как стрелою;

То от востока к нам они бездождье шлют И сушат нашу грудь чахоткой злою;

То, если из пустынь пошлет их жаркий юг, Они палящий зной над головой нам копят;

То с запада они примчат прохладу вдруг,

А после нас самих, луга и нивы топят.

Они спешат на зов, готовя гибель нам:

Они покорствуют, в обман увлечь желая, Уподобляются небес святым послам,

И пенью ангелов подобна ложь их злая... Однако нам домой пора давно:

Туман ложится, холодно, темно...

Да, только вечером мы ценим дом укромный! Но что ж ты стал? И чем в долине темной Твое вниманье так привлечено?

Чего твой взор во мгле туманной ищет?

Фауст

Ты видишь — черный пес по ниве рыщет?

Вагнер Ну да; но что ж особенного в том?

Фауст

Всмотрись получше: что ты видишь в нем?

Вагнер

Да просто пудель перед нами:

Хозяина он ищет по следам.

Ты видишь ли: спиральными кругами Несется он все.ближе, ближе к нам.

Мне кажется, что огненным потоком Стремятся искры по следам его.

Вагнер

Ты в зрительный обман впадаешь ненароком: Там просто черный пес — и больше ничего.

Фауст

Мне кажется, что нас он завлекает В магическую сеть среди кругов своих.

Вагнер

Искал хозяина — и видит двух чужих!

Взгляни, как к нам он робко подбегает.

Фауст

Круги тесней, тесней... Вот он уж близок к нам. Вагнер

Конечно, пес как пес — не призрак: видишь сам! То ляжет, то, ворча, помчится без оглядки,

То хвостиком вильнет: собачьи все ухватки!

Фауст

Иди сюда! Ступай за нами вслед!

Вагнер

Да, с этим псом конца забавам нет:

Стоишь спокойно — ждет он терпеливо; Окликнешь — он к тебе идет;

Обронишь вещь — он мигом принесет;

Брось палку в воду — он достанет живо.

Фауст

Ты прав, я ошибался. Да:

Все дрессировка тут, а духа ни следа.

Да, вот к такой собаке прирученной Привяжется порой и муж ученый. Воспитанник студентов удалых,

Пес этот стоит милостей твоих.

Они входят в городские ворота.

СЦЕНА ТРЕТЬЯ

КАБИНЕТ ФАУСТА Фауст входит с пуделем.

Фауст

Покинул я поля и нивы;

Они туманом облеклись.

Душа, смири свои порывы!

Мечта невинная, проснись! Утихла дикая тревога,

И не бушует в жилах кровь:

В душе воскресла вера в Бога, Воскресла к ближнему любовь. Пудель, молчи, не мечись и не бейся: Полно тебе на пороге ворчать;

К печке поди, успокойся, согрейся — Можешь на мягкой подушке лежать. Нас потешал ты дорогою длинной, Прыгал, скакал и резвился весь путь; Ляг же теперь и веди себя чинно. Гостем приветливым будь.

Когда опять в старинной келье Заблещет лампа, друг ночей, Возникнет тихое веселье В душе смирившейся моей,

И снова мысли зароятся,

Надежда снова зацветет —

И вновь туда мечты стремятся,

Где жизни ключ струею бьет.

Пудель, молчи! К этим звукам небесным,

Так овладевшим моею душой,

Кстати ль примешивать дикий твой вой? Часто у нас над прекрасным и честным Люди смеются насмешкою злой,

Думы высокой понять не умея.

Злобно ворчат лишь, собой не владея.

Так ли ты, пудель, ворчишь предо мной? — Но горе мне! Довольства и смиренья Уже не чувствует больная грудь моя.

Зачем иссяк ты, ключ успокоенья?

Зачем опять напрасно жажду я?

Увы, не раз испытывал я это!

Но, чтоб утрату счастья возместить,

Мы неземное учимся ценить И в Откровенье ждем себе ответа,

А луч его всего ясней горит В том, что Завет нам Новый говорит.

Раскрою ж текст я древний, вдохновенный, Проникнусь весь святою стариной И честно передам я подлинник священный Наречью милому Германии родной.

(Открывает книгу и собирается переводить.)

Написано: «В начале было Слово» —

И вот уже одно препятствие готово:

Я Слово не могу так высоко ценить.

Да, в переводе текст я должен изменить, Когда мне верно чувство подсказало.

Я напишу, что Мысль — всему начало.

Стой, не спеши, чтоб первая строка От истины была недалека!

Ведь Мысль творить и действовать не может! Не Сила ли — начало всех начал?

Пишу — и вновь я колебаться стал,

И вновь сомненье душу мне тревожит.

Но свет блеснул — и выход вижу, смело Могу писать: «В начале было Дело!»