Философ и теология

К первому впечатлению добавлялось и еще одно. Читая книгу несколько отстраненно — благодаря моей вере и временной дистанции — я почувствовал, что опыт целой жизни получает, наконец, свой истинный смысл. Эта работа Бергсона, хотя она и не была в состоянии пролить новый свет на вопросы религии, все же могла бы стать поводом для обновления перспективы в христианской философии, прелюдией к новой эре изобилия учений. Следует отметить, что задача не заключалась в том, чтобы реформировать томизм при помощи новой философии. Предмет теологии — это истина христианской веры, которая не подвержена изменению: Церковь не может менять теологию всякий раз, когда какому-либо философу будет угодно предложить новое видение вселенной. Напротив, речь шла о том, чтобы преобразовать философию, наполнив ее светом томизма. Не антитомистская революция, совершенная философией Бергсона, а революция внутри самого бергсонианства, совершенная теологией св. Фомы Аквинского. Такой переворот становился вцолне законным, поскольку сам Бергсон открыто перешел границу, разделяющую две территории, и, покинув область философии, вступил в область религии. Впрочем, поскольку не нашлось никого, кто взялся бы за это дело, нам никогда не узнать, что бы это могло дать. Если уже чего-то и не хватало, то, во всяком случае, не философии— все философские материалы, необходимые для этого предприятия, были собраны, выверены и приведены в порядок благодаря гению Бергсона; оставалось только их очистить и расположить в соответствии с духом теологии, но в этот момент обнаружилось, что Мудрость забыла о своей исконной роли— служить путеводной звездой для волхвов. Может быть, она просто была занята другими делами. Как бы то ни было, теология отсутствовала.

Без философии схоластическая теология не может существовать. Теологии такого рода и различаются-то в зависимости от того, у какой философии они заимствовали инструментарий. Без Плотина не было бы теологии св. Августина, без Аристотеля — теологии св. Фомы. Чтобы поставить философию себе на службу, теолог непременно переистолковывает и дополняет ее; иногда в результате получается нечто лучшее и в философском отношении, однако, сам теолог не создает этих философских доктрин — он находит их уже готовыми и удовлетворяется лишь тем, что использует их. Объясняется это просто. Философия пребывает в области обыденного. Она всецело принадлежит этому миру подобно науке или искусству. Поэтому ей чужда религиозная вера — философия просто ею не занимается. Вот почему философия оказывает большую услугу теологии всякий раз, когда последняя может заручиться ее поддержкой. Следует иногда позволить и естественному разуму сказать свое слово, если мы собираемся доказать, что сам по себе он не противоречит религиозной истине. Без природы не было бы и благодати. Бергсон сделал теологии вдвойне неожиданный подарок— он создал философию, которая, с одной стороны, была свободна от любых связей с религией; с другой стороны, эта философия была столь вдохновенна, что христианская теология вполне могла воспользоваться ею для своих нужд. Все было готово для этого, но ничего не произошло. Теологи оставили эту работу философам, которые не обладали необходимыми знаниями, чтобы выполнить ее; сами же теологи удовлетворились тем, что оставили за собой право критиковать результаты и констатировать ошибки.