Философские арабески

Концепция Риккерта, о которой мы говорили выше, концепция, абсолютно противопоставляющая «науки о природе» «наукам о духе», имеет своей целью доказать, что закономерности истории — принципиально иные, чем закономерности природы: тут-де творчество неповторяемого, нового, индивидуального, чего нет в природе; тут-де творящий дух человека, а поэтому речь идёт о совсем другом; уже самый отбор фактов, о которых говорит история, есть-де отбор по известным критериям оценок: важным считается то, что имеет «культурную ценность» (Kulturwert), то есть то, что соотносится с ценностью, как с моментом телеологическим. В этой новой (теперь уже, впрочем, весьма старой — так быстро течёт время!) телеологической концепции, которая породила целую гору рассуждений о науках общественных, как «целевых науках» «Zweckwissenschaft» мы видим лишь вариант всё того же лейтмотива: общество вырывается из общей универсальной связи природы. Несмотря на все крики об истории, все общество не понимается, как исторический момент самой исторически меняющейся природы, а берётся вне этой связи. О диалектическом соотношении между обществом и природой нет и помину. На диалектическом соотношении между необходимостью и телеологией нет и намёка. О том, что «культурные ценности», как телеологический момент, суть сами проявления общественной необходимости, которая, в свою очередь, есть специфически-общественное выражение более общей, природной, необходимости, нет и речи. Всё движется в ограниченных, малых масштабах, измерениях, соотношениях. Вот эта ограниченность и тупость, односторонность рассудочного мышления и не могут быть положены в основу истинно-философских построений. И здесь вопрос решает только материалистическая диалектика, верно отражающая объективную диалектику исторического бытия.

Глава ⅩⅩⅩⅨ. Об общественном идеале

Маркс однажды заметил, что пролетариат не умеет осуществить никаких идеалов. Этим Маркс, конечно, отнюдь не думал отказываться ни от социализма, ни от положительной оценки этого последнего, оценки, со всех точек зрения: экономической, культурной, «духовной» и т. д., что доказывается целым рядом его работ. Но своей формулировкой он хотел самым резким и решительным образом отгородиться от той «моральной», «этической» и всякой иной внеисторической болтовни, которая, например, в так называемом «истинном социализме», проповедовавшем в условиях ожесточённой классовой борьбы всеобщую сентиментальную любовь («социализм старых баб»), могла привести лишь к развращению, расслаблению, дезорганизации действительной борьбы за действительное дело. Маркс подходит к вопросу объективно и исторически. Объективно не в смысле буржуазного объективизма, не видящего тенденций, ведущих в будущее, а в более широком смысле, т. е. в более объективном смысле, чем обычный объективизм. Объективно, далее, не в том понимании, что здесь ускользает сам субъект, а в том, чтобы и субъективно-телеологическом открыть необходимое в его исторической формулировке. Эту диалектику, как высшую точку зрения, никак не могли понять ни буржуазные учёные, ни идеологи мелкобуржуазного социализма: исписаны моря чернил, чтобы превратить Маркса то в фаталиста, то в человека, в котором заключено разом два человека, то в доктринёра-утописта и пророка, на манер иудейских пророков проповедующего новую «сотериологию», новое учение о «спасении» (Зомбарт и К^о).

Основой у Маркса является научно-исторический, материалистически-диалектический подход к предмету. В тенденциях развития капиталистического общества он видит его неизбежную гибель и переход в высшую фазу, с опосредствующим процессом революции, носителем которой является пролетариат, движимый своим интересом. Таково уж положение этого класса, и тут нет ровно ничего мистического и сверхъестественного. При переходе от феодализма к капитализму аналогичную роль играла буржуазия, с её интересами, которые она формулировала, как всеобщий интерес, в абстракциях «свободы, равенства, братства», в сочинениях Монтескьё и Руссо, Бенжамена Констана и Кондорсе, разрушая теологию феодализма в авангардных сражениях энциклопедистов. Маркс не только разрушил все иллюзии идеологического порядка, дефетишизировал все фетишистские категории, понятия, системы, вскрыл реальные движущие пружины развития, обнажил материальные интересы, но и навсегда разрушил рационалистический, т. е. ограниченно рассудочный, подход к историческому процессу, подход, который будучи исторически обусловленным, был логически враждебен всякому историзму.