Гарики на все времена (Том 1)

381

Я взвесил пристально и строго

моей души материал:
Господь мне дал довольно много,
но часть я честно растерял,
а часть усохла в небрежении,
о чем я несколько грущу
и в добродетельном служении
остатки по ветру пущу.
Минуют сроки заточения,
свобода поезд мне подкатит,
и я скажу: «Мое почтение!» —
входя в пивную на закате.
Подкинь, Господь, стакан и вилку,
и хоть пошли опять в тюрьму,
но тяжелее, чем бутылку,
отныне я не подниму.

Загорск — Волоколамск — Ржев — Калуга — Рязань — Челябинск — Красноярск

79-80 гг.

В лагере я стихов не писал, там я писал прозу.

Сибирский дневник. Часть первая

382

Судьбы моей причудливое устье

внезапно пролегло через тюрьму
в глухое, как Герасим, захолустье,
где я благополучен, как Муму.

383

Все это кончилось, ушло,

исчезло, кануло и сплыло,
а было так нехорошо,
что хорошо, что это было.

384

Живя одиноко, как мудрости зуб,

вкушаю покоя отраду:
лавровый венок я отправил на суп,
терновый — расплел на ограду.

385

Приемлю тяготы скитаний,

ничуть не плачась и не ноя,
но рад, что в чашу испытаний
теперь могу подлить спиртное.

386

Все смоет дождь. Огонь очистит.

Покроет снег. Сметут ветра.
И сотни тысяч новых истин
на месте умерших вчера
взойдут надменно.

387

С тех пор как я к земле приник,

я не чешу перстом в затылке,
я из дерьма сложил парник,
чтоб огурец иметь к бутылке.

388

Живу, напевая чуть слышно,

беспечен, как зяблик на ветке,
расшиты богато и пышно
мои рукава от жилетки.

389

Навряд ли кто помочь друг другу может,

мы так разобщены на самом деле,
что даже те, кто делит с нами ложе,
совсем не часто жизни с нами делят.

390

Я — ссыльный, пария, плебей,

изгой, затравлен и опаслив,
и не пойму я, хоть убей,
какого хера я так счастлив.

391

Я странствовал, гостил в тюрьме, любил,

пил воздух, как вино, и пил вино, как воздух,
познал азарт и риск, богат недолго был
и вновь бездонно пуст. Как небо в звездах.

392

Я клянусь всей горечью и сладостью

бытия прекрасного и сложного,
что всегда с готовностью и радостью
отзовусь на голос невозможного.

393

Не соблазняясь жирным кусом,

любым распахнут заблуждениям,
в несчастья дни я жил со вкусом,
а в дни покоя — с наслаждением.

394

Я снизил бытие свое до быта,

я весь теперь в земной моей судьбе,
и прошлое настолько мной забыто,
что крылья раздражают при ходьбе.

395

Я, по счастью, родился таким,

и устройство мое — дефективно:
мне забавно, где страшно другим,
и смешно даже то, что противно.

396

Мне очень крепко повезло:

в любой тюрьме, куда ни деньте,
мое пустое ремесло
нужды не знает в инструменте.